Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Отсутствующим безразличным взглядом он обвел горизонт. И вдруг его взор стал проясняться, приобрел осмысленное выражение. Поселок на снежной равнине выделялся четко, даже видны были отдельные строения. Как он мог поддаться малодушию?! И усилием воли, опираясь на руки, а затем на ружье, Георгий заставил себя подняться, побрел к ближайшим ивнякам, росшим по берегу реки. Вскоре он вернулся с несколькими сучьями. Развел костер, вскипятил воду и, налив в кружку кипятку, бросил в него три последних кусочка сахару. Помешав в кружке ножом, на коленях придвинулся к товарищу.

— Саша, попей горячего.

Оленев нехотя, с трудом, опираясь на руки, сел, взял кружку. Сделав первый глоток, крепко сжал ее дрожащими руками и, не отрываясь, стал глотать обжигающую жидкость. Но, взглянув на товарища, заметил, что Георгий отвернулся и непослушными руками пытается что-то записать в полевом дневнике.

— Не буду пить один! — шепотом, думая, что кричит, проговорил Саша.

— Я уже пил, Саня, пил, — ответил Георгий.

— Врешь! Или пополам, или я вылью! Все поровну! И умирать теперь вместе…

Еле передвигая подгибающиеся ноги, они шли, поддерживая друг друга. Остановились, медленно оседая в снег.

— Все. Конец… — прошептал Саша.

— Нет. Пока есть хоть капля надежды, будем двигаться.

…Два человека медленно, едва заметно, лежа на лыжах, ползут по крепкому насту, отталкиваясь попеременно ногами и руками. Ползут рядом. Когда один перестает двигаться, останавливается и другой…

Уже несколько раз Георгий впадал в забытье. Придя в себя, толкал лежащего рядом Сашу: жив ли?

После особенно длительного обморочного состояния, когда к Георгию вновь вернулось сознание, он нащупал рукой ружье и, с трудом отведя стволы в сторону, нажал на гашетки. Два выстрела гулко понеслись над снежной равниной. Он еще жив, он еще верил. И, очнувшись в следующий раз, вспомнил о своих выстрелах. Услышали выстрел люди? Мало ли кто стреляет возле поселка…

Сознание уже слабо реагировало на окружающее. Но вот какой-то все усиливающийся звук стал назойливо раздражать мозг. Георгий открыл глаза. Прямо над ними висел какой-то огромный предмет и производил адский шум. Потом он переместился в сторону и медленно опустился на землю. Шум стал затихать и вскоре смолк. Георгий вдруг ясно осознал, что это, но не мог поверить в реальность происходящего, принимая это за последнюю в своей жизни галлюцинацию. Когда он увидел, что из открывшейся двери вертолета выпрыгнули люди и бегут к ним, сознание покинуло его.

…Через месяц Носков вместе с Оленевым ушли в новый маршрут.

Очерк

Фото подобраны автором

Заставка И. Шипулина

Шахтерская клеть — в натуральную величину — вписана в новое красное кирпичное здание городской ратуши. Она в несколько этажей высотой, и ее видно из многих точек города. Светящиеся часы в верхней раме этого металлического сооружения в темноте служат ориентиром на расстоянии в километры. Лучший символ города трудно придумать. Ведь он известен всему миру прежде всего из-за здешних богатейших залежей железной руды. Да, собственно, и город возник благодаря открытию этих залежей. Речь идет о знакомой всем еще по школьным учебникам Кируне, расположенной на севере Швеции.

Еще в прошлом столетии на том месте, где впоследствии выросла Кируна, была лесотундра, здесь паслись оленьи стада, и саами — местные коренные жители — устраивали временные стойбища. Никто тогда не ведал, что под слоем мха, почти на поверхности, лежат несметные богатства — железная руда с высоким, около 65 процентов, содержанием металла.

Правда, в соседних от нынешней Кируны местах в то время уже велась добыча рудных ископаемых: серебра, меди и других металлов. Добывали и железо в мизерных масштабах. Руду подвергали примитивной переработке для местных поделок. На дальние расстояния перевозить продукцию было затруднительно: главной тягловой силой служили олени.

И тем не менее объем добычи железной руды в Мальмбергете, юго-восточнее Кируны, возрастал. Изобретение в 1878 году бессемеровского способа производства чугуна открыло путь к использованию руд с повышенной примесью фосфора. Как раз такие рудные залежи и открыли к тому времени геологи в Северной Швеции, в районе нынешней Кируны. Но прежде чем руда широким потоком двинулась на юг Швеции, к металлургическим заводам, предстояло решить множество задач, связанных с освоением пустынных северных районов.

Самой неотложной была проблема транспорта. От порта Лулео, на берегу Ботнического залива, к Мальмбергету проложили железнодорожную колею. В 1888 году по этой дороге пошли первые поезда. Но Ботнический залив зимой для судоходства закрыт. Поэтому строители принялись за сооружение западного плеча стальной магистрали — к Атлантическому океану. В 1902 году они уложили последние рельсы у Нарвика, открыв тем самым путь руде в страны Европы. С этого времени начинается бурное развитие горного дела, а на месте моховых кочек и карликовых деревцев возникает столица рудного края — Кируна.

Руду на первых порах добывали открытым способом. О тех временах напоминает находящийся совсем рядом с городской ратушей огромных размеров котлован. Теперь за рудой нужно забираться глубоко под землю.

Мы едем по улицам Кируны в сторону рудника. Вот и двор шахты. Идем в «бытовку» переодеться в комбинезоны и получить каски. Затем снова садимся в «вольво» и почти сразу оказываемся в подземелье. Машина бежит по широкому и высокому тоннелю, который довольно хорошо освещен. Впереди движется автобус с рабочими. Они тоже в касках и спецовках.

Навстречу с небольшими интервалами идут тяжелые, приспособленные для работы под землей самосвалы с рудой. Каждый берет 25 тонн.

По одному из подземных ответвлений главной магистрали подъезжаем к сложной многоэтажной установке. Ее шум заглушает слова нашего провожатого. Все же можно понять, что сооружение предназначено для подъема руды с нижнего горизонта, дробления ее, сортировки и погрузки на самосвалы.

До забоя мы так и не добрались, хотя провели в шахте несколько часов. Для этого нужно было спуститься еще на один горизонт, ибо в Кируне сначала руду брали открытым способом, затем разрабатывали первый горизонт, а теперь — второй.

После осмотра рудника снова заходим в «бытовку». Когда нам выдавали комбинезоны, казалось, что они лишние. Теперь все мы были пропитаны рудничной пылью, которая проникла до самого тела. А ведь мы даже не спускались в забой и большую часть времени провели в автомобиле.