Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Город Буден — крупный населенный пункт Норботтена. Здесь несколько промышленных предприятий. Центральные улицы застроены большими домами современной архитектуры.

На каждой промежуточной станции поезд пополняется новыми пассажирами. Началась пора массовых отпусков. Люди едут в южные районы Швеции, в другие страны, чтобы во время отдыха посмотреть побольше интересного.

Путь проходит через сплошные леса. Пересекаем довольно много рек. Лишь изредка встречаются обработанные поля. На станциях и разъездах нас ждут встречные составы; еще на протяжении нескольких сот километров будет идти одна дорожная колея.

Начинается местность более густо заселенная. Плотнее и поток автомобилей на дорогах. Мы — в Средней Швеции.

Поезд подтягивается на крупную станцию. Это Упсала — университетский центр страны. В Упсале в 1477 году основан первый шведский университет, и поныне он крупный учебный и научный центр. Упсала знаменита своим собором, традициями церковной службы. В соборе покоится прах знаменитого шведского естествоиспытателя Карла Линнея. А памятник ему возвышается в саду, примыкающему к Королевской библиотеке в центре Стокгольма.

Уже в сумерках поезд проносится через пригороды столицы, врывается в городские кварталы, бежит вдоль залива Балтийского моря, под многочисленными мостами для городского транспорта и наконец останавливается под сводами вокзала. Поездка в северный край завершена.

Заметки натуралиста

Рис. М. Сергеевой

Не так давно о Гобустане знали только пастухи, перегоняющие сюда ежегодно скот на зимние пастбища, да специалисты — географы, геологи, биологи, которым по роду своей профессии выпала кочевая жизнь. Это страна оврагов и предгорий малолюдна и кажется однообразной.

Другой Гобустан — туристский — куда более популярен. Это узкая полоска заповедника наскальных рисунков, свидетельство великолепия животной и растительной жизни прошлого, несравненный памятник искусства первобытного человека. Мне как зоологу пришлось бывать в Гобустане в течение семи лет. Грязевые вулканы, прихотливо извивающиеся русла пересохших речек, каменистые осыпи — этот край по-своему интересен и, несмотря на кажущуюся пустынность, полон жизни. О его обитателях — большей частью малоприметных — и рассказывается в этих очерках.

Если выехать из Баку и двигаться на юг, сразу же за городом начинается крутой, густо усеянный разнокалиберными камнями спуск, ведущий в Ясамальскую долину. Каждый бакинец знает, что место это называется Волчьими воротами. Когда-то такое название оправдывало себя. Крутые склоны, изрезанные многочисленными оврагами, с массой промоин вполне могли служить укрытием для этих серых разбойников, и, наверное, не только для них. Есть здесь поблизости ущелье, называемое по-азербайджански Кафтар дэрэси, то есть Ущелье гиен. Видимо, эти животные водились когда-то в этих краях, но сейчас полосатая гиена — один из наиболее редких хищников в нашей стране.

Но Волчьи ворота и сейчас дают приют самым различным живым существам под боком полуторамиллионного города. Здесь можно поднять зайца на лежке, ночью увидеть лису в свете автомобильных фар, услышать громкий ликующий крик кеклика, изловить похожую на доисторического ящера агаму и, посветив фонариком в расщелину, увидеть негодующего на такую бесцеремонность домового сыча. А уж кого только нет под камнями!

Если вы вознамерились наловить подкаменных жителей, понадобятся мешочки, склянки, пробирки, пинцеты, крючья. Навьюченный таким образом натуралист начинает, как водится, с низин.

Первые плоские камни — ничего интересного. Скопище мокриц… Две крохотные черные жужелицы… Сонно трущая передними лапками глаза жаба, разрисованная, точно в комбинезоне парашютиста-десантника… Маленький геккон с мелкими, похожими на рубиновые капли крови клещами-краснотелками, присосавшимися вокруг глаз…

А вот заплясал потревоженный скорпион, размером с мизинец будет. Он вертится и размахивает вслепую хвостом. Хватаем его пинцетом, скорпион выгибается и черным кривым шипом на конце хвоста колет пинцет, оставляя на нем капельки почти прозрачного яда. Если наловчиться, скорпионов можно ловить и руками, только нужно прижать его хвост, взяться за последний членик — тот самый, где находится «флакон» с ядом. Правда, скорпион пытается тогда щипать вас слабыми клешнями, но это не страшно. Впрочем, если скорпион и ударит хвостом, впадать в панику не следует. Такой укол не больнее укуса пчелы. Покраснеет это место, припухнет, поболит и перестанет. Это, конечно, относится к обычному в наших краях желтому скорпиону, а отнюдь не к черному — жителю Армении или обитающим в тропиках видам.

Дальше — больше, и вот уже в склянках несколько скорпионов. Весной их можно насобирать сколько угодно, летом они реже попадаются, но зато можно найти самку с потомством, которое она имеет обыкновение возить на собственной спине. Грозная мамаша, покрытая слоем белых копошащихся деток, представляет собой потешное зрелище.

Мне приходилось держать скорпионов в сухом аквариуме со слоем песка на дне и несколькими камнями, под которые они прячутся. Едят они всяких насекомых — хватают клешнями или бьют иглой и начинают жевать.

Правда, у скорпионов неприятная привычка бегать по ночам всюду и избирать для дневного отдыха такие неподходящие места, как обувь, постель и т. д. А вообще у них немало достоинств: первыми вышли из древнего океана и освоили сушу, могут безболезненно перенести дозу облучения до 134000 рентген, славятся своими церемонными брачными танцами, весь ритуал которых мастерски описан знаменитым французским ученым Жаном-Анри Фабром.

Здесь же, неподалеку, мы находим еще одно животное, которое упоминается почти всегда, когда речь идет о скорпионах. Это сольпуга, что значит «бегущая от солнца». Название меткое: днем, кроме как в укрытии, ее нигде больше не встретишь. Но под этим названием ее мало кто знает. Все ее предпочитают величать фалангой. Так она и будет фигурировать в нашем рассказе. Это замечательный в своем роде зверь. Стоит обнаружить фалангу, как она закидывает назад переднюю часть туловища, складывается чуть ли не вдвое и начинает пищать самым удивительным образом, скакать на месте и размахивать длинными передними лапами. Лапы у нее «волосатые», в щетинках, а на концах присоски. Голова большая, разделенная на две половинки, почти такая же по размерам, как брюхо, если оно пустое. А вот у наевшейся фаланги брюхо отвратительно раздувшееся: того и гляди лопнет. В ложбинке, вдоль головы, глазки — маленькие, блестящие. Пищит фаланга, издавая «скрежет зубовный». Правда, настоящих зубов у нее, конечно, нет, но зато есть челюсти — черные, мощные, кривые, как ятаганы, и зазубренные — по две на каждой «полуголове». Верхние и нижние перекрещиваются наподобие клюва у клеста (биологи называют их хелицерами).