Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Завершая очерк, хочется еще раз выделить одну мысль. Думаю, что Малый БАМ — это в значительной степени прообраз, действующая модель всей будущей магистрали от Лены до Тихого океана, а Южно-Якутский территориально-производственный комплекс в такой же мере прообраз всей огромной промышленной зоны БАМа. Начало, первые шаги всегда особенно важны и поучительны. То, с чем столкнулись железнодорожники на линии Тында — Беркакит, те трудности, которые преодолевают строители, энергетики, эксплуатационники первых промышленных предприятий первого бамовского ТПК, заслуживают особого внимания и тщательного анализа. С ними так или иначе встретятся люди, работающие на всей магистрали, все те, кому предстоит создавать следующие территориально-производственные комплексы. Очень важно при этом не повторить допущенных ошибок. И не менее важно широко использовать накопленный положительный опыт.

Очерк

Цветные фото автора

Заставка В. Родина

Путешествие в пустыни Центра — в красное сердце Австралии — началось из тихой, уютной и зеленой Канберры. Когда я готовился к этому дальнему путешествию, мои друзья в департаменте зоологии сказали мне:

— На этот раз, Ник, тебе придется найти попутчика. Хватит разъезжать по стране в одиночку. И так мы переволновались, когда ты целый месяц колесил по Тасмании, не подавая вестей. До Мельбурна и Сиднея езди в одиночку сколько хочешь: дорога оживленная, то и дело попадаются фермы, бензозаправочные колонки. Но в пустыни Центра одного ни за что не отпустим. Там дикие места, и, если что-нибудь случится с машиной или тобой, помощи жди долго, может и несколько дней. А нестерпимый зной не шутка, день-два — и, глядишь, твои останки достанутся на обед собакам динго. Так что изволь найти хотя бы одного спутника.

— Рад видеть любого из вас рядом со мной в автомобиле, — ответил я. — Но ведь вы все заняты своими делами, кто же бросит свои эксперименты или полевые работы только ради того, чтобы поехать по моему маршруту?

— Ну, ты прав, Ник, — согласились Хью, Джон, Мэрилин и Дик, с которыми я обсуждал свои планы. — Действительно, никто из нас не собирается в пустыни Центра, но ведь у тебя есть еще и соседи по общежитию.

Вернувшись к себе, я стал перебирать в памяти своих новых знакомых. Все они занимались либо физико-математическими, либо гуманитарными науками. Вряд ли стоило ожидать, что они заинтересуются природой пустынь. И все же я решил побеседовать с некоторыми из них. И не напрасно! Выяснилось, что молодой румынский физик Василь Морариу давно мечтал попасть в глубинные районы Австралии, он даже собирался присоединиться к какой-нибудь экспедиции. Кроме физики Василь живо интересовался бытом австралийцев, много ездил по окрестностям Канберры. Он готовил книгу о двух годах, проведенных им в Австралии. Уже и название было придумано: «Южный Крест».

Поэтому мне не стоило труда уговорить Василя присоединиться ко мне в роли завхоза. Он обещал помогать мне во всех делах — сборе и учете животных, их ловле, фотографировании; не пугали его и тяготы, неизбежные при подобном путешествии.

Василь оказался хорошим товарищем, добросовестным помощником. Он был всегда энергичен, неутомим и жизнерадостен. Конечно, выпадали и такие дни, когда мы оба до предела уставали. Но все это вознаграждалось богатством и новизной впечатлений. К сожалению, ни его, ни мой родной язык не могли служить нам средством общения: я совсем не знаю румынского, а Василь учил русский в школе, но говорить на нем так и не научился. Поэтому нам пришлось общаться на английском. Любопытно, что за два месяца путешествия у нас обоих заметно ухудшилось произношение и уменьшился словарный запас английского языка. Не подкрепляя фонетику и лексику постоянным контактом с носителями литературного языка, мы постепенно «опустились» до уровня «пиджин-инглиш» — примитивного жаргонного диалекта. Эпизодические встречи и беседы с шоферами, фермерами, безработными аборигенами еще более подкрепляли нас в этом, ведь жители австралийской «глубинки» используют в общении простой и крепкий жаргон, могущий шокировать «благородное» ухо. Но если вникнуть в дух этого языка — он хотя и прост, но точен, образен, меток и полон сочного юмора.

Дорога от Канберры до Аделаиды была мне уже знакома по прошлой поездке на остров Кенгуру, и новое путешествие началось, когда мы от Аделаиды повернули на север. С каждым десятком километров ландшафт становился все более засушливым, и вот уже, проехав городок Порт-Огаста, мы увидели настоящую щебнистую пустыню, поросшую редкими кустарниками. Мы отправились в путь в конце апреля, когда наступила осень в южном полушарии. Большинство кустарников сбросили листву, и это усугубляло впечатление безжизненности ландшафта.

Асфальт кончился, и пыльная грунтовая дорога ведет нас на северо-запад, лениво, будто нехотя, извиваясь меж невысоких пологих холмов и высохших озерных котловин. Будто манящая влага, сверкает белизной под лучами солнца соляная корка, сковавшая дно этих озер. Конечно, и после редких здесь дождей, когда озера ненадолго заполняются водой, жажду ею не утолишь — вода будет горько-соленой.

Оглянувшись, видим за собой густой шлейф пыли, но и встречная машина заставляет на минуту-другую окунуться в серое облако — пыль проникает в кузов машины, оседая на руках, лице, одежде и даже на зубах.

Встречных машин становилось все меньше и меньше, и я решил по просьбе Василя дать ему уроки управления «лендровером». Вначале нужна теоретическая часть, и я сказал моему спутнику:

— Пожалуйста, не делай всего того, что делаю я, а именно: не езди по правой стороне дороги, не глазей по сторонам, не держи баранку одной рукой и так далее и тому подобное.

Василь старается следовать моим советам, и я надеюсь, что из него получится неплохой водитель. Через каждые десять — пятнадцать километров попадаются остовы брошенных автомашин; они, наверное, не первый год ржавеют в пустыне, некоторые из них используются как рекламные щиты; особенно запомнился кузов автомобиля, на котором белой краской был выведен оптимистичный призыв: «Enjoy Mildara brandy today!» (Насладись сегодня же бренди Милдара!)

Попадаются гигантские серые кенгуру. Они стараются держаться подальше от дорог, и вскоре становится ясным почему. Оказывается, фермеры, не сдерживаемые здесь никакими ограничениями, убивают животных, если те оказываются на расстоянии ружейного выстрела. Время от времени мы видим на дороге трупы этих крупных и красивых животных. Осмотр показал, что они, как правило, не задавлены, а застрелены. Кстати, наскочив на гигантского серого или рыжего кенгуру, можно и перевернуться. Поэтому во избежание автомобильной катастрофы многие водители укрепляют перед мотором решетку из водопроводных труб, которая так и называется — cangaroo-bar (решетка против кенгуру).