Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

В конце сентября наш маршрут повторился, но в обратном направлении. Уже выпал снег, мороз сковал пески. Вездеход мчался, как по асфальту, стрелка спидометра подскакивала до цифры «30»! Несколько часов такой езды — и мы облегченно вздохнули: пустыня была позади. На этот раз все обошлось хорошо; Земля Бунте осталась в памяти как снежная равнина.

Прошло два года. Лето 1976 г. выдалось на редкость дождливым. За июль выпала, вероятно, годовая норма осадков, и Землю Бунте мы не узнали. Вместо безводной пустыни нас встретили насыщенные влагой зыбучие пески. Вездеход проваливался почти на четверть катка, мотор надрывался, а машина двигалась как черепаха. За день мы не прошли и тридцати километров. Местами наше передвижение скорее напоминало плавание, так как на большей части маршрута пески оказались залитыми водой сантиметров на тридцать. На самом обводненном участке произошла авария — поломался каток. Пришлось прямо в воде заменять его. Многоликой она оказалась и очень неприветливой, эта Земля Бунте.

Заканчивая описание арктической Сахары, необходимо заметить, что и здесь есть свои оазисы. Конечно, без пальм, но даже в самое сухое время года с изобилием влаги. На двух небольших участках у восточной и южной окраин Земли Бунте поблескивают водой многочисленные маленькие озера. Пески не развеваются ветром: они закреплены черными лишайниками. Не хватает только миражей, если не считать за мираж саму Землю Бунте — уникальную песчаную пустыню Арктики.

Фото автора

Непал… Гималаи… Высочайшие горы Земли… Острыми пиками врезаются в небо вершины, над которыми царит исполин Эверест (Сагарматха, по-непальски, — 8842 м). Немногим альпинистам мира удалось добраться до его венца, пройтись по кромке самой удаленной от уровня океана земной поверхности.

Готовятся к покорению Эвереста и советские альпинисты. Весной 1980 г. группа в составе Е. Тамма, А. Овчинникова, Б. Романова, Е. Ильинского, В. Медведева и автора этих строк вылетела из Москвы в Катманду — столицу Непала. После выполнения необходимых формальностей альпинисты на небольшом двухмоторном самолете были доставлены в селение Лукла, где обычно начинают свой путь все экспедиции на Эверест и другие вершины района.

Основной груз нашей группы любезно согласились взять со своим рейсом польские альпинисты, которые вели подготовку к штурму вершины в 1980 г. Чтобы не терять времени, наша четверка во главе с А. Овчинниковым ушла в базовый лагерь, расположенный у подножия Эвереста на высоте 5300 м. Мне было поручено отправить оставшийся груз с помощью носильщиков, и незнание непальского языка не помешало успешно справиться с этой проблемой. Часть грузов навьючили на яков, другую взяли на свои плечи носильщики. После пятидневного перехода по живописному ущелью прибыли в базовый лагерь.

Нас тепло встретили члены польской экспедиции, предоставили для жилья отдельный кемпинг, пригласили пообедать. Большинство из них отсутствовали. Они работали на маршруте, подготовляя его к решающему штурму.

Наша задача скромнее — ознакомиться лишь с подходами к вершине. 22 апреля мы преодолели коварный ледопад Кхумбу — сплошное нагромождение льда — и поднялись на высоту 6100, откуда увидели нашу мечту. До полудня осматриваем и фотографируем вероятные маршруты, а на следующий день после ночевки возвращаемся в базовый лагерь.

Здесь провели переговоры и заключили предварительные договоры на обеспечение экспедиции 1982 г. носильщиками и транспортом. Руководителем (сирдаром) шерпов согласился быть опытный высотник Пемба Норбу.

Разведка дала возможность выявить все сложности организации и проведения будущей экспедиции, проверить некоторые виды снаряжения, установить деловые отношения с официальными организациями Непала.

Следующие этапы подготовки продолжатся на Памире, где будут проведены сборы сильнейших альпинистов страны.

А еще через год — штурм Эвереста.

— В Карпатах есть места, где были большие бои, а тут вот они прошли стороной, но деревья потом падали, падали… Ё-ё, так! То беда, когда надо было валить лес. Мы рубили как попало и где попало. Лбы побольше! Война пожгла много; там, на равнине, лес ждали: люди жили в землянках. Лес шел в долину, оттуда грузили эшелон за эшелоном, давай и давай! Ё-ё, так! Тогда в Карпатах много склонов стали голыми!..

Старые вырубки засажены. И не поросль поднялась уже — молодой лес; буки, ели — смереки вытянулись крепкие, дружно и весело. Два века они будут тянуться, пока станут сорокаметровыми гигантами, как сохранившиеся в заповеднике пралисы.

— А что такое пралисы? — спросил я у проводника.

— Как бы это сказать?..

Он подумал немного. Для гуцула это слово всегда было очень понятным, но мне надо было знать точное его значение. Проводник почувствовал это и старался найти подходящие слова.

— …Пралисы — то есть старые деревья… Очень старые деревья — два, три века — это они… Пралисы — то есть прадеды лесов. — Он ткнул посохом в ствол смереки в три обхвата, вернее, ткнул в густой зеленый мох, что покрывал кору.

Я потрогал его рукой — мох был мягким, немного влажным, но под ладонью угадывалась крепость дерева, крепкая, тугая древесина. «Прадед» стоял спокойный, стройный. «В середине нет гнили. Старый, но очень крепкий ствол», — подумал я.

Для разработки научных основ охраны окружающей среды необходимо знать закономерности географического распространения, формирования и функционирования природных экологических систем, прежде всего таких, в которых не проявилось влияние человека. Лучше всего этой цели служат заповедные природные территории.

Не так давно исполнилось 10 лет со дня организации Карпатского государственного заповедника. В этом заповеднике лесами покрыто 92 % общей площади, причем леса в возрасте более 100 лет занимают здесь больше 52 % территории.

Мы с проводником ходили и искали самые старые ели — смереки, редкие растения, следы диких животных.

Это был второй мой проводник. Я занимался фотографированием редких природных объектов для Украинского общества охраны природы, нужно было обойти побольше лесных кварталов. А у каждого из проводников здесь свой участок, и потому после обхода очередного проводник передавал меня своему коллеге — таков установленный порядок.

На перевале между Говерлярским и Черногорским лесничествами у конуса Говерлы местами лежало много снега, и ноги тонули в нем. Потом перевал остался позади, и третий проводник показал тропу к приюту «Брецкул». Спускаться было легко. На снегу виднелись отпечатки медвежьих лап. Внизу ждал патруль лесной охраны.