Assixeri Armariel - Наставник [СИ]

Евс застонала.

— Это не все, — Мэл выхаживал вокруг ученицы, дохлой лисой повисшей на перекладине, — дальше у нас будет работа с тяжестями. Дам тебе, м-хм… гантельки? Ага. А там, глядишь, и до становой тяги дойдем.

— Ты хочешь сделать из меня штангистку?

Евс попробовала подтянуться, но руки предательски задрожали. Пальцы ученицы проскользили по теплому, успевшему нагреться от потных ладоней турнику, и разжались.

— Тяжести нужны, чтобы мышцы твои, да-да вот эти вот тряпочки — не порвало в морфе от нагрузок. Будем развивать их устойчивость. Работать на скорость, технику и выносливость будем потом, когда научишься входить в морфу.

— Это как те двое? — Евс кивнула на парней с фрисби.

— Именно. Чтобы бить быстро и много, придется изрядно постараться. И тебе, и мне.

«Чтобы не прибить тебя, нафиг».

— А если я не хочу никого бить?

— Тогда бить будут тебя.

— Кто? Это же… — Евс вновь полезла на турник. Ухватилась за него и произнесла, глядя на наставника сверху вниз: — бред какой-то. Пустая трата времени. Сейчас ведь не война.

— Мы тренируемся не для того, чтобы ловить квартирных воров или делать за ментов их работу, как они думают. Мы тренируемся для худшего развития событий, — Мэл поднапрягся, стараясь вложить в тон нотки, как у Хасана. — Тогда, когда защищать родину будет некому, кроме нас самих. Придавать иной смысл нашему существованию никогда не входило в планы Департамента. Нет, мы, конечно, можем просто дать себя убить, но… Враг не пойдет на это. Убьют простых людей — всех, кроме нас. Нас же возьмут и используют против своих же. Против своего народа, который созданы защищать. Потому что мы — оружие. Ты можешь ныть, сколько хочешь, но когда этот день настанет, за эти тренировки ты скажешь мне «большое спасибо, наставник». Так что, э-э-э… — взгляд Евс стал стекленеть и Мэл поспешно свернул агитацию, — в общем, не заморачивайся, мы обязаны всем говорить эту высокопарную чушь. На самом деле я просто стреляю, когда мне говорят, вот и все.

— И ты умрешь, если тебе скажут умереть?

— Может быть, — сухо ответил Мэл. — Стоп, ну кто так приседает? Евс, смотри, объясняю один раз: встаешь лицом к стене, ага, вот так. Руки за голову. И ме-е-едленно, а то нос сотрешь, опускайся.

— Я упаду!

— Не упадешь. Вот, молодец. Давай еще десять раз и поедем домой. Ох, чувствую, завтра кто-то будет болеть!.. Хотя, если ты все-таки напряжешься и вытащишь свою морфу на поверхность, но станет полегче. Она внутри тебя, постарайся.

— Мне было бы легче, если бы я знала, что конкретно нужно для этого сделать.

— А ты уверен, что это сработает?

Дежурное освещение едва разгоняло мрак лаборатории. Два силуэта склонились над столом с пробирками.

— Уверен. Да не трясись ты! Ложись, я помогу…

Рука дрогнула, до боли сжимая магнитный ключ. Без пропуска в лабораторию не попасть, в журнал пишется все: кто был в лаборатории, во сколько и когда вышел… Завтра может подняться шум и тогда, тогда, тогда…

Ложемент оказался жестче, чем представлял мужчина — ему еще ни разу не приходилось быть пациентом, он всегда стоял по ТУ сторону.

И от этого становилось не по себе.

— Ты точно сможешь сделать все, как я сказал? — уточнил он. Он не боялся боли, ее было не избежать. Его пугало другое. Воспоминания. Больше всего он переживал за них. Что забудет кто он, зачем он пришел и, самое главное, забудет о своей цели.

О том, ради чего все это затевалось.

— Расчет индексов родства… совместимость с морфой — семьдесят восемь процентов. Ты точно хочешь этого?

Не страшно. Позже он сможет поправить мелкие недочеты, если морфа встанет криво.

— Да.

Помощник пожал плечами и зарядил ампулу в шприц. Пальцы дрогнули, кончик иглы царапнул кожу на шее, а затем резко погрузился в плоть. Пневматический поршень сухо щелкнул, впрыскивая препарат в кровь.

Тело медленно налилось тяжестью.

Он чувствовал себя разбитым и раздосадованным.

Мэл потратил целый день, пытаясь научить Евс входить в трансформ, но у него так ничего и не вышло. То самое, элементарное, плоть и кровь, то, что всегда было с ним неразрывно — никак не давалось ей. А значит…

Нет. Нет, он вовсе не плохой учитель! Наверное… Это не его вина. Если бы Хасан оставил хоть какие-то инструкции, объяснил ему, чтоб после он мог объяснить Евс!..

Мэл скрипнул зубами: идти на поклон к наставнику жуть как не хотелось. Это все равно что взять и расписаться в собственном бессилии, полной своей несостоятельности.

Это значило, что он не справился.

И не справится! Он в первую очередь боец. Его задача пользоваться морфой, а не разбираться, как она работает. Не для этого он здесь. Ох, видимо, все-таки придется идти на поклон к Хасану.

Уже под вечер, когда за окнами стемнело, Хасан пришел сам. В комнате Мэла, скорее напоминающей каморку без окон, с кое-как втиснутым туда шкафом, столом, тумбочкой и кроватью. Тускло горел торшер, едва разгоняя по углам тьму. Хасан боком протиснулся мимо письменного стола с грудой запылившегося хлама, ладонью смахнул с тумбочки мусор — несколько фантиков и две пивных пробки и уселся на нее, как на табурет.

— Ты бы прибрался здесь, что ли.

— Завтра. Послезавтра. Край — в среду точно. Чем обязан?..

Хасан не стал долго тянуть кота за хвост:

— В учебку ездил? Как прогресс? Как Евс? — он кидал вопросы один за другим, не дожидаясь ответа на предыдущий.

Мэл вздохнул. Пожевал губу, набрал в легкие побольше воздуха и гаркнул:

— Охрененно!

И тут, словно плотину прорвало: Мэл говорил все быстрее, слова теснили друг друга, сбивались в кучу, половина из них больше угадывалась по экспрессивным движениям, коими Мэл сопровождал рассказ.

— Она не может в трансформ! Вот все могут — она не может!! И никак!.. И вообще! Ее убьют в первой же стычке! А виноват кто?! Виноват, конечно, будет наставник! Хочешь, я тебе скажу?.. Это не я хреновый учитель, это она хреновый биоморф! Если вообще биоморф! Она обычный человек. Просто. Человек! Понимаешь?! А ты, тоже мне… удружил. Я не подписывался до конца своих дней пасти эту… Евсеву.

— Евсею.

— Евсею! Какая разница! Это задница. Большая, вонючая задница. От нее будут только проблемы, я тебе говорю. Я все испробовал — и ни-фи-га-а! ну что мне теперь, от себя кусок морфы оторвать и ей пришить? Или как?! Короче… я не знаю, что с ней делать. Просто не знаю.

Хасан сидел, покачивая ногой, ожидая конца тирады. Выговорившись, Мэл в упор уставился на начальника. Как хорошо, что у него хватило ума вовремя заткнуться и не ляпнуть в довесок, что при Евс на душе у Мэла становиться как-то неспокойно. Что-то есть в ней… такое. И это «что-то» заставляло злиться днем, и плохо спать ночью.