Виктор Адаменко - Фантастика 1987

Общий принцип такого перерождения в метафорической форме прекрасно показан С. Лемом в рассказе «Маска». Блестящая дама обнаруживает, что превращается в автомат, который преследует жертву, выбранную для удовлетворения инстинктивной любви.

Описаны также патологические случаи «перерождения» в сирен, русалок, с копированием традиционного «поведения» этих мифических существ. Подобные изменения психики приводят к своеобразной второй жизни, которая, в общем, есть шаг назад для данного индивидуума, и поэтому является регрессом. Для этой «второй жизни» характерны другое имя, другие привычки, другой тип поведения. Хотя, конечно, мечта об иной жизни живет в каждом, эта жизнь в принципе иррациональна, все невозможное в ней возможно, все запретное разрешено. Однако полная реализация ее наблюдается лишь в патологических случаях. В романе М. Фриша «Штиллер» преуспевающий и модный скульптор внезапно бросает все и становится скотоводом в Аргентине. Вернувшись на родину в Швейцарию, он «изгоняет» из себя события первой жизни, хотя опознается многими именно как скульптор. В принципе «вторая жизнь» есть как бы приспособление, противодействие какому-то стрессовому состоянию. Больной спасается в другом образе, надеясь, что в нем он будет огражден от неприятностей, потому что он «другой человек». Поведение «наоборот» с бегством от реальной ситуации ранее широко практиковалось в монашестве, в религиозном уходе от мира.

Ныне такое случается редко. Но вот «перелицовка» людей довольно распространена. Не этим ли отчасти объясняется у иных людей тяга к смене профессий, охота к перемене мест, наконец, пристрастие одних к рыбалке, других к картам, а третьих к различным хобби, составляющим фактически суть их жизни. Иногда это граничит с патологией. Один видный ученый, хороший практик, приходя домой, спешит переодеться и засесть за мольберт. Его хобби — живопись. Художественные увлечения встречаются у специалистов разных профессий. Но у нашего пациента одна особенность: он уверяет, что помнит динозавров и ящеров, и поэтому стены его квартиры сплошь завешаны картинами — воспоминаниями тех времен на темы «той» жизни («Вот я с палицей, а вот охочусь на мамонта…»).

Другой случай не менее интересен. Ленинградскую публичную библиотеку имени Салтыкова-Щедрина одно время посещал человек, интересующийся древнеиндийской письменностью. Он знал многие языки и наречия народов Индии. Это было бы не столь удивительно, если бы он, работая санитаром «Скорой помощи», не считал себя потомком индусов и не выполнял соответствующих ритуалов, принятых в глубокой древности.

Ныне у нас возрождается интерес к йоге, и последователи этого учения (обычно только первой его части — хатха-йоги) стараются хотя бы на время перевоплотиться (используя приемы асаны, внутреннего сосредоточения) в неких отшельников. Это также попытка ухода от действительности, современный вариант поиска себя в прошлом.

По-видимому, регрессивен и возврат к религиозно-мистическим взглядам в обыденной жизни, что проявляется в интересе к каббалистике, ритуальному гаданию. Многие распространенные в наши дни варианты диет, нашедшие горячих сторонников, по существу, восходят к архаическим диетам с табу на мясо, сырую или вареную пищу.

В архаическом сознании резкие изменения характера действия были связаны с определенными возрастами. Так, после испытаний периода инициации (посвящения) поведение подростка уже имитировало поведение взрослого. В сущности, в критические периоды обычно очень быстро происходит подобная перестройка, и нередко стрессовая ситуация как бы мгновенно «перелицовывает» личность.

Видимо, наше сознание не только двуедино, но и многослойно.

Оно в замаскированном виде содержит черты исторического процесса и индивидуального развития. При опасной, критической или болезненной ситуации возможен своеобразный возэрат назад. Это наблюдается, например, у стариков, некоторые привычки которых не случайно мы склонны сравнивать с поведением ребенка. При старческом ослаблении интеллекта происходит стирание памяти недавних событий, возврат к прошлому. Актуальными становятся события далекого прошлого, как будто они произошли вчера. Так и в тяжелые минуты мы стремимся к матери, в те места, с которыми связаны воспоминания детства, юности. Эти посещения, подобные выполнению ритуала в трудную минуту, как, наверное, убедились многие из нас, дают ощущение успокоения, очищения, силы. Таким образом, безусловно, существует архаический эффект нашего сознания. И его можно даже назвать «эффектом Чуфут-Кале»…

Человека всегда манило небо. Наблюдая, как вольно парят в нем орлы, как быстрыми стрелами проносятся ласточки и стрижи, как беззаботно порхают бабочки, он сам мечтал научиться летать.

Из седой старины дошли до нашего времени мифы, сказания и легенды о полетах людей. Здесь и народные сказки о ковре-самолете, летучем корабле и сапогах-скороходах; что могли переносить героев через горы и моря. Здесь и легенда древних греков о мастере Дедале, изготовившем для себя и своего сына Икара крылья из птичьих перьев, скрепленных воском.

И склоняли свои мудрые головы над чертежами Леонардо и Ломоносов, пытаясь создать летающую машину. И бросались с колоколен безрассудно смелые умельцы, надев на руки искусственные крылья. Во времена Ивана Грозного смерд Никитка смастерил крылья «аки птичьи» и выполнил с их помощью несколько успешных полетов в присутствии самого царя. Царь «отблагодарил» холопа, приказав: «Человек не птица, крыльев не имать. Аще же представит себе аки крылья деревянны, противу естеству творит.

То не божье дело, а от нечистой силы. За сие содружество с нечистью силою отрубить выдумщику голову. А выдумку, аки диавольскую помощью снаряженную… огнем сжечь».

Никитка, вероятно, не был первым человеком, одевшим на руки искусственные крылья. В памятнике древнерусской литературы «Моление Даниила Заточника великому князю Ярославу Всеволодовичу», который специалисты датируют XII–XIII веками (хотя первый его список известен только с XVI века), автор, жалуясь на падение нравов среди бояр, пишет: «…а иныи летает с церкви или с высокий полаты, паволочиты крилы имея…», то есть кое-кто развлекался тем, что изготовлял крылья из ткани и летал на них с церкви или с высокого дома.

Прошли долгие годы, много пота и крови пролилось, пока в 1882 году оторвался от земли на несколько секунд паровой самолет A. Можайского. Но и в 1902 году американский профессор С. Ньюком публикует статью, в которой пытался научно доказать, что полет аппарата тяжелее воздуха якобы невозможен. Вероятно, его земляки братья Райт не читали этого высокоученого труда, ибо построили самолет с двигателем внутреннего сгорания, продержавшийся в воздухе около часа. Но были ли самолеты Можайского и братьев Райт действительно первыми в истории аппаратами тяжелее воздуха? Нет ли в анналах истории каких-либо доказательств успешных полетов самолетов до Можайского?