Виктор Адаменко - Фантастика 1987

Дня через два Лусон случайно подслушал, как Ола докладывала Гаскару по внутренней связи: — …Особых изменений не наблюдается. Да, знакомится с Рестой. Был, правда, эмоциональный подъем. Но психофизиологические флуктуации в пределах нормы, хотя боюсь, что афазия затронула такие участки мозга, которые формируются в детском возрасте… Возможно, придется прибегнуть к запасному варианту…

Через два цикла…

«Запасной вариант? Какой еще запасной вариант?…» — Лусон тихо пробрался на балкон. Ему снова вдруг показалось, будто кто-то все время идет за ним следом, хочет догнать его и вступить с ним в контакт… Но в это время Ола позвала ужинать, и неприятное ощущение исчезло. Вмиг пропало желание идти, как договорились, в центр развлечений. Он скрылся в своей спальне, заперся на ключ и плюхнулся на мягкую кровать. Так он лежал, пока Ола не подошла к двери и не поинтересовалась, в чем дело. Лусон был вынужден буркнуть, что спит, а сам еще долго лежал, глядя в потолок, имитирующий небо Ресты, которое на закате становилось красным, зеленым и желтым. Мыслей почти не было.

О том, что его постепенно готовят к встрече с Рестой, Лусон догадался. Но он интуитивно чувствовал, что его ждет еще какое-то испытание. Иначе что же кроется за разговором Олы и Гаскара?

Какой запасной вариант?…

Случайно подслушанный разговор заставил Лусона пристальней глядеть на Гаскара и Олу. Придавать значение любой реплике, обрывкам фраз, вспомнить, как они пытались объяснить происхождение его имени… В то же время ему казалось, что, проявляя к нему повышенное внимание, они просто озабочены его здоровьем. Но почему случился шок? Амнезия? Действительно ли все было так, как они говорят?

Лусон чувствовал, что он все больше способен рассуждать трезво. Те же врачи подтверждают (пожалуй, они говорят правду), что его психофизиологическое состояние вполне удовлетворительное.

Так почему же тогда беспокойно на душе? Неужели всему причиной подслушанный разговор?… Нет, вокруг него происходит чтото непонятное.

До сих пор Лусон машинально воспринимал ту информацию, которая была в видеокристаллах. Он понимал, что ему специально подбирали ее так, чтобы он мог вспомнить тот мир, в котором жил.

Он и сам старался отыскать во всем хаосе получаемых сведений хоть какую-то зацепку, с помощью которой можно было бы получить ответы на волновавшие его вопросы.

В памяти, словно наяву, возникал удивительный мир Ресты.

Рационально устроенная, безотказно функционирующая сеть центров цивилизации, населенных пунктов, рассчитанных от двух до пяти тысяч жителей. Эти сооружения с широким набором функций отлично вписывались в ландшафт, они являли собой точные модели биосистемы Ресты. Самоорганизующая деятельность не прекращалась ни на минуту, подобно своим биопрототипам, она видоизменялась в зависимости от климатических, социальных и экологических условий.

Города-цветники, города-деревья, города-черепашки. Строго функциональные, мобильные, имеющие множество систем обмена информацией и способов передвижения, включая мгновенную телепортацию индивидуумов в любую точку планеты. А это, в свою очередь, привело к тому, что урбанизация не довлела. Деятельность каждого центра регламентировалась и определялась Оптимальной системой мобильных оборотных связей. Жизнь на Реете подчинялась единой Программе развития. Малейшие отклонения устранялись, дабы не нарушалась Всеобщая гармония. На царившую идиллию все время обращали его внимание, и Лусон вдруг понял, что в душе подсознательно зреет протест.

Каждый индивид фактически лишен здесь индивидуальности.

Все работают только на Систему, на ее усовершенствование, на достижение Абсолюта, полагая, что если создать идеальную цивилизацию, то можно будет ни о чем больше не беспокоиться. Однако такая цивилизация должна быть также идеально монолитным организмом. Тем, кто увлекается всякими грезами, вносит дисгармонию, — не место в ней.

Такая модель цивилизации во многом не устраивала Лусона.

Однообразие, никаких оригинальностей, даже занятие спортом и отдых рассматривались как способ восстановления функции организма. Рафинированный рационализм…

За завтраком Ола поинтересовалась, как он себя чувствует. Лусон ответил, что значительно лучше. Вчера, видимо, от усталости разболелась голова и ему страшно захотелось спать. Оставшись, кажется, довольной таким ответом, Ола стала еще больше опекать своего подшефного.

Когда Ола спросила, как Лусон относится к тому, что он увидел в демонстрационном зале, он вынужден был ответить, что способ жизни рестян восторга у него не вызвал. Слишком они заняты собой, своим благополучием, все подчиняя личной выгоде, совершенствуя даже то, что, как ему показалось, можно было не менять. А еще — стереотипность мышления и поступков. Это для него тем более остается непонятным.

Внимательно посмотрев на Лусона, Ола натянуто засмеялась:

— Ты интересно мыслишь. Нестереотипно, — подчеркнула она. — Когда-то, давным-давно, на Реете возник конфликт между теми, кто, как ты говоришь, мыслил оригинально, и предками нынешних обитателей планеты. Дело шло к конфликту. Информация о тех временах сохранилась, ты с ней можешь ознакомиться. Так вот те, кому очень хотелось нового, необыкновенного, взяли и отправились в новые миры.

— А если бы они не улетели?

— Тогда бы все могло закончиться трагедией.

— Значит, те, которые улетели, оказались мудрей…

— Уступчивей… А может, твои предки были среди тех, кто оставил когда-то Ресту? — громко засмеялась Ола.

На следующий день они поехали в район Флор. На то место, где был найден Лусон. Он не возражал. Ему хотелось там побывать. Почему-то верилось, что там он все вспомнит.

Двухместный модуль помчал их по прозрачной пневмотрассе навстречу восходящему желтому солнцу.

— О чем ты задумался? — Ола склонила голову ему на плечо.

Лусон скосил глаза на девушку: похоже, она засыпала, хотя веки слегка вздрагивали.

— Не хочешь разговаривать? — Ола потерлась носом о его куртку, подсаживаясь ближе. Лусон обнял ее.

— У меня из головы никак не выходит этот мой брат, — наконец-то сказал он..

— Почему ты не желаешь с ним встречаться?

— Не знаю… Но думаю, что никакого брата у меня нет…

— А ты не допускаешь, что если бы вы встретились, многое бы прояснилось?

— Не будем об этом… По крайней мере сейчас. Мне нужно самому во всем разобраться. Ола, ты мне нравишься, — неожиданно признался он, привлекая девушку к себе.

— Ты мне тоже, — улыбнулась она. И неожиданно спросила: — А Реста?

Лусон не ответил.

— Тебя что-то смущает?

— Нет. Но ты спросила так, как будто я пришелец с другой системы и только что ступил на поверхность Ресты. Порой мне кажется, Ола, что ты настораживаешься, словно ждешь от меня какой-то неожиданности.