Виктор Адаменко - Фантастика 1987

— Кажется, ничего интересного, — заметил я. — Обычная шумовая картинка.

— Попробуй, прогони еще разок, — задев меня плечом, произнес за моей спиной Алферов.

Я довел верньер до упора и стал передвигать настройку в сторону уменьшения частот. Из динамика снова доносились уже знакомые звуки. Я с тоской подумал о том, что придется опять сворачиваться, пускаться в путь и колесить по степи в поисках другого, более удачливого места.

Вдруг в динамике послышался необычный дробный звук, напоминавший тарахтенье швейной машины. Я добавил громкость, теперь можно было отчетливо разобрать торопливую частую дробь пулеметной очереди.

— Тяжелый станковый! — Виктор подался вперед и дышал мне в затылок. Все превратились в слух, пораженные неожиданным звуковым эффектом, который преподнес нам аркозовый песчаник.

Пулемет захлебнулся и умолк, где-то рядом запаленный сорванный голос прокричал: «Танки!..» Снова застрочил пулемет, захлопали винтовочные выстрелы, сквозь пальбу донесся рев моторов, раздались глухие разрывы гранат.

Я обернулся — увидел застывшие лица моих товарищей. Алферов вцепился пальцами в край стола, в потемневших глазах Виктора я прочел готовность броситься туда, в гущу полыхавшего боя. Грохот разрывов стал удаляться, бой переместился куда-то в сторону. В наступившей неверной тишине мы услышали чей-то стон и слабый прерывающийся голос: «Пить, братцы!.. Пить…» Это было как удар грома. Я увидел, как побледнело загорелое лицо Виктора. Взгляды наши невольно остановились на графине, полном прозрачной ключевой воды. Стало трудно дышать, я до боли прикусил губу.

«Сейчас, сейчас, милый!.. Потерпи чуток», — кто-то шумно, жарко дышал, тонкий девичий голосок успокаивал бойца — слышно было, как булькает из фляги вода.

Затем раздался оглушительный взрыв, лязгнули гусеницы — и все смолкло.

…Мы долго сидели, не в силах произнести ни слова. Сколько ни довелось нам слышать звуков грозных земных катаклизмов — землетрясений и извержений вулканов, падений метеоритов и горных обвалов, — ничто не поразило так наше воображение, как эти живые голоса, прорвавшиеся к нам сквозь разрывы давно отполыхавшего боя.

Мы вышли из машины. Алферов достал из ящика колышек антенной оттяжки. Мы вбили колышек рядом с траншеей и укрепили сверху вырезанную из жести пятиконечную звезду.

— Папа, папа приехал! — закричал Малыш и побежал навстречу молодому мужчине, вылезавшему из байдарки. Маринка поправила волосы и вышла из летней кухни. На Маринке было легкое летнее платье без украшений. Лишь на руке сверкал браслетик с устройством против мух.

— Ну, здравствуй! — сказал мужчина, поднимая сына в воздух. — Как ты вырос за год! Тебя не узнать. Тяжелый.

Малыш весело смеялся, теребил отца за рукав и старался оторвать от комбинезона эмблему: семь звездочек на черном фоне.

Папа у Малыша был космонавтом, знаменитым звездолетчиком.

— Почему не сообщил? — спросила Маринка укоризненно. Мы хотели приехать на космодром.

— Ничего, — сказал космонавт. — Я люблю делать сюрпризы. Ты лучше накорми меня. Надеюсь, на кухне остались дежурные блюда?

— Бессовестный! — обиделась Маринка. — Ты же знаешь, что я готовлю сама. Сейчас сделаю шашлыки а-ля Каре.

Малыш снова целиком завладел отцовским вниманием.

— Что ты мне привез? — спросил он.

— Как тебе не стыдно! — сказал космонавт укоризненно, ставя Малыша на пол. — Разве можно задавать родителям такие вопросы? А впрочем, — он улыбнулся, — я кое-что привез.

Он сунул руку в карман комбинезона и, словно фокусник, вытащил что-то зажатое в кулаке.

— А ну-ка отгадай, что это?

Малыш не задумываясь прочитал детскую считалочку: — В кулаке лежит игрушка — не бумажка, не ватрушка, а неведома зверушка.

— Правильно! — рассмеялся космонавт. — Получай зверушку.

На раскрытой ладони сидел, подрагивая, маленький зверек.

Если бы не пушистый хвост и не удивительная окраска, составленная из разноцветных пятен, его можно было бы принять за мышонка.

— Ой, что это? — спросила Маринка, которая занималась обедом тут же, на лужайке.

— Это, вероятно, самое удивительное создание в нашей Галактике, — ответил космонавт. — Мне подарили ее на планете Алоне, специально для Малыша.

Малыш тем временем протянул руку и взял Зверушку. Та пискнула, но сразу успокоилась, пригрелась, прилипла и растеклась по ладони Малыша розовой лепешкой.

— Она может принимать любую форму, — сказал космонавт Малышу. — Ты ее не мучай, дай освоиться.

Малыш уже не слушал отца. Забыв обо всем на свете, кроме новой игрушки, он повернулся к родителям спиной и убежал на свою площадку.

Маринка с Малышом жили на острове. Если смотреть с низкого, заросшего травой берега реки, окружающий пейзаж казался почти первобытным. На другом берегу раскинулся дикий парк, где отсутствовали привычные атрибуты цивилизации. Да и на острове построек было очень мало. Это было идеальное место для обитания семьи, где растет ребенок, которого не отдали в интернат. Здесь есть где поиграть, полазить по деревьям, искупаться, не прибегая к услугам дельта-связи.

От Горной Лощины до Зеленого Острова было более семи тысяч километров, однако Костик, друг Малыша, преодолевал это расстояние мгновенно. Он был уже в том возрасте, когда детям разрешается пользоваться дельта-транспортом.

В центре Зеленого Острова находилась посадочная площадка. Она представляла собой круглую чашу диаметром шестьдесят метров, сделанную из мягкого каучукового материала. На нее было удобно падать, как на батут.

Пользоваться дельта-транспортом было несложно. Главное — хорошенько прицелиться. Какую точку на карте укажешь, туда и попадешь.

И вот раздался легкий хлопок, и над площадкой возникла тощая фигура Костика. Он смешно кувыркнулся вниз, на батут, и подпрыгнул как мячик.

— Слабо! — скептически заметил Малыш. — Я и то лучше умею.

(Это была неправда. Малышу еще не разрешали путешествовать без родителей.)

— Покажи Зверушку, — попросил Костик, уже наслышанный по видеотелефону про новую забаву Малыша.

— Вот, — показал Малыш на зависть другу. — Смотри!

Зверушка составляла одно целое с рукой Малыша, выступая бугорком на ладошке.

— Папа сказал, что на Алоне зверушек используют вместо одежды, — объяснил Малыш. — Там есть большие, которых можно одевать как шубу, и есть маленькие, которые служат рукавичками. Знаешь, как она греет! — Малыш погладил ладошку.

— Дай поиграть, — попросил Костик.

— Нельзя, — нахмурился Малыш. — Она чужих не любит.

— А что она умеет? — поинтересовался Костик.

— Папа сказал, что она по желанию принимает любую фору.