Айзек Азимов - Книга 2. Ранние рассказы [компиляция]

Лицо Кельвина исказилось гримасой отчаяния, землянин понял, что последний патрон растрачен впустую. Его карты раскрыты, козыри вышли. В отчаянии он покинул Зал совета.

Разум лихорадочно метался в поисках решения, пока Кельвин выбирался на голую и бесплодную поверхность Марса. Как же добыть препарат у этих ходячих айсбергов? Без рецепта он не может вернуться туда, где демократии удалось закрепиться лишь на крохотном клочке земли — западном берегу страны, некогда называвшейся Соединенные Штаты Америки. Лучше умереть в космосе, чем смотреть, как земляне пожирают свою планету.

И тут его посетила спасительная мысль о Деймосе!

Деймос! Гигантская лаборатория Марса! В ее недрах хранятся научные тайны марсианской цивилизации — в том числе и рецепт этой чертовой панацеи от человеческих бед. В голове Кельвина неожиданно зародился дерзкий план проникновения в эту крепость знаний, чтобы силой и хитростью вырвать то, что не удалось заполучить мольбами. Он даже не дал себе времени на обдумывание, боясь, что промедление породит нерешительность.

В далекие времена, когда земляне еще и ведать не ведали о существовании суперрасы марсиан, на Деймос отправилась с Земли исследовательская экспедиция. Путь ей преградил звездолет неизвестного происхождения, вынудив вернуться ни с чем. Возвращения же второй экспедиции, более многочисленной и получившей приказ игнорировать заграждения, применяя силовые методы, не дождались.

Кельвин помнил об этом и потому в глубине души осознавал несостоятельность задуманного плана. Но ему не было до этого дела. Единственной альтернативой успеху являлась мученическая гибель, которая — в нынешнем состоянии духа — Кельвина не страшила. И он с мужеством отчаяния ступил на борт своего корабля.

Долгие, невообразимо долгие часы занял путь к маленькому спутнику Марса, но наконец перед глазами землянина предстали изломанные пики гор. Осторожно кружа над ними, Кельвин размышлял, имеется ли над поверхностью Деймоса защитный экран. Он не осмелился бы посадить корабль, не убедившись в безопасности посадки.

Чтобы не гадать почем зря, Кельвин пустился на старый и проверенный трюк. Одна из двух спасательных шлюпок, которыми был оснащен его планетоход, бесшумно отделилась и медленно поплыла к спутнику Марса. Вследствие чрезвычайно низкого притяжения Деймоса она, несмотря на начальное ускорение, едва продвигалась вперед. Прошло полчаса, затем три четверти часа, и только когда стрелка часов завершила свой минутный круг, шлюпка наконец достигла цели. Что ж — путь свободен! И вот незначительная вспышка при посадке, облачко пыли, поднятое ударом о поверхность, и добро пожаловать на Деймос.

Первая удача вселила толику оптимизма в душу Кельвина. Экрана не существует!

Он осторожно направил корабль вниз и посадил его в неглубокой миниатюрной долине, с противоположной Марсу стороны. Лучи солнца достигнут ее не скоро, а значит, звездолет пока в безопасности.

Кельвин покинул борт, его громоздкая в скафандре фигура ступила на каменистую почву Деймоса. Для начала следовало разведать окрестности, чтобы впоследствии — когда и если ему удастся завершить с честью рискованное предприятие — без труда найти корабль. Затем его мысли устремились к поискам лаборатории. Перед Кельвином стояло три задачи — обнаружить вход, избежать слежки, отыскать рудиментол. Итак, сначала следует найти святая святых — вход в это царство науки.

Делая первый шаг, Кельвин напряг мускулы и в то же мгновение его ноги оторвались от земли, тело взмыло в воздух, описало дугу и с убийственной медлительностью стало опускаться. Пытаясь встать на ноги, он выписал второй головокружительно кульбит. Кельвин горько чертыхнулся. Здесь, на Деймосе, он практически невесом и беспомощен. Необходимо проявить изобретательность. Вцепившись в острые края каменного выступа, он слегка подался вперед, стараясь прикладывать как можно меньше усилий. Но едва рыпнулся, как пятки задрались выше головы, а руки оторвались от камня. Зато в этот раз, по крайней мере, вектор перемещения был направлен горизонтально вперед, и когда тело наконец прекратило скользить, выяснилось, что преодолено не менее десяти ярдов.

Выбрать курс следования не представлялось возможным, да и заморачиваться не стоило. Стоя на месте, он не приблизится к цели, в то время как, продвигаясь, неизбежно на что-нибудь натолкнется. Но только Кельвин решил приступить к исполнению этого незатейливого плана, как пришлось замереть и тут же упасть ничком, едва осмеливаясь дышать. Где-то впереди послышались резкие, немелодичные звуки марсианской речи. Приемник уверенно принимал сигналы, но Кельвин лишь с трудом мог разобрать их. Его знания марсианского языка хватало лишь на то, чтобы понимать медленно произносимые слова, а уж чтоб изъясняться на этом языке — нет, такие подвиги ни одному землянину не под силу.

Марсиан было двое. Кельвин отчетливо видел их через просвет между двумя валунами. Затаил дыхание. Неужели экран все-таки имеется? Значит, они заметили его и разыскивают? Если так, то ему недолго осталось прятаться.

Вдруг, как раз в ту минуту, когда он разобрал слова «период релаксации», разговор прекратился так же внезапно, как начался. Один из собеседников быстро направился к забавно близкому горизонту, в то время как второй подошел к каменной стене, коснулся какой-то защелки и исчез в мгновенно открывшемся проеме. Сердце землянина подпрыгнуло в радостном изумлении. Боги — покровители путешественников не оставили его, указав, где находится вход в лабораторию. На мгновение он даже испытал чувство превосходства перед простодушными марсианами, так плохо умеющими хранить секреты.

Трудолюбиво преодолевая дюйм за дюймом, Кельвин приблизился к той же каменной стенке. Небольшую металлическую рукоятку ни спрятать, ни замаскировать марсианам в голову не пришло. Дома, на Земле, он непременно учуял бы в этом подвох, возможно, предательскую ловушку, но марсиане слишком сильны и слишком индифферентны ко всему на свете, чтобы затруднять себя устройством ловушек.

Шагнув внутрь, Кельвин, как и ожидал, оказался в воздушном шлюзе. Почти сразу распахнулась внутренняя дверь, и он увидел перед собой длинный узкий проход, со стенами, излучавшими рассеянное желтоватое сияние. Прямой, без единого поворота, коридор не сулил укрытий во имя спасения своей шкуры. Но он был пустым, и Кельвин, не задумываясь, двинулся вперед.

Даже незначительная, подобная той, что имелась на Марсе, гравитация казалась отрадой после почти полного отсутствия веса, которое он испытывал на поверхности Деймоса. Стальные подошвы не производили ни малейшего шума на противоударном полу. Коридор заканчивался балконом, и Кельвин, дойдя до него, помедлил минуту, изучая обстановку.