Фрэнк Херберт - Мессия Дюны

«Оргия как инструмент государственного правления». Руководство Гильд-навигатора, глава третья

— Не здесь ли умер ваш отец? — спросил Эдрик, прикоснувшись тонким лучом световой указки к выложенному искрящемуся драгоценными камнями знаку на одной из рельефных карт, украшавших приемную Пауля.

— Это гробница, в которой покоится его череп, — ответил Император, — отец мой погиб пленником на фрегате Харконненов, здесь, в котловине под нами.

— Ах да, теперь я припоминаю, — проговорил Эдрик, — и он убил своего кровного врага, старого барона Харконнена.

Надеясь, что движения его не выдают даже кроху того ужаса, который вселяли в него маленькие и замкнутые помещения, Эдрик развернулся в своем контейнере лицом к Паулю, сидевшему на длинном диване, сером с черными полосами.

— Барона убила моя сестра, — сухо поправил его Пауль. — Перед битвой при Арракине.

Зачем нужно этой человекоподобной рыбе, — подумал он, — бередить старые раны именно теперь?

Навигатор, похоже, начинал проигрывать в долгой битве с собственными нервами. Движения его потеряли былую плавность. Крошечные глаза Эдрика метались… высматривали, взвешивали. Единственный провожатый его стоял в приемной неподалеку от выстроившейся вдоль стены стражи, слева от Пауля.

Помощник этот — жирный, толстошеий увалень, равнодушно озиравшийся по сторонам, — смущал Пауля. Он шествовал, подталкивая вперед скользящий на силовой подвеске контейнер с Эдриком, а в походке его угадывалась поступь душителя.

Скитале, назвал его Эдрик, Скитале, адъютант.

Пусть внешность помощника буквально кричала: «Это тупица!», но глаза выдавали его — они осмеивали все, на что падал их взгляд.

— Вашей наложнице, кажется, понравилось представление лицеделов, — проговорил Эдрик. — Рад, что сумел доставить ей небольшое удовольствие. На нее просто приятно было посмотреть, когда вся труппа разом изобразила ее черты.

— А что слышно о гильдийцах, дары приносящих? — спросил Пауль, вспоминая представление, данное здесь же, в Большом Зале. Лицеделы то выступали в обличий карт Таро Дюны и кружили по залу, то как бы случайно сливались в огненном вихре, то распадались на группы древних гадальных сочетаний. Следующим номером чередой проследовали властители — короли и императоры, лики с древних монет — официальные и строгие, но как бы текучие. Были и шутки: сам Пауль, то есть его копия, а потом Чани, длинная череда одних только Чани, от одного края сцены до другого. Прошествовал и Стилгар — настоящий Стилгар при этом ежился и ворчал, остальные смеялись.

— Наши дары подносятся с наилучшими намерениями, — принялся возражать Эдрик.

— Насколько же добры эти самые намерения? По словам вашего гхолы, он предназначен, чтобы погубить нас.

— Погубить вас, сир? — с абсолютной невозмутимостью отвечал Эдрик. — Разве можно погубить бога?

Вошедший на этих словах Стилгар бросил свирепый взгляд на стражу: она находилась много дальше от Пауля, чем следовало бы.

— Все хорошо, Стил, — Пауль остановил Стилгара движением руки, — всего лишь дружеская пикировка. А почему бы не пододвинуть контейнер с послом поближе к моему дивану?

Мгновенно взвесив последствия, Стилгар подметил, что контейнер, хотя и окажется возле Пауля, заслонит его от рослого помощника…

— Все хорошо, Стил, — повторил Пауль, кодовым жестом руки подтверждая приказ.

С явным неудовольствием Стилгар пододвинул емкость поближе. Ему не нравился даже густой запах Пряности, в котором словно купался контейнер. Он остановился возле угла его под кружащим репродуктором, через который доносились слова Гильд-навигатора.

— Убить бога! — переспросил Пауль. — Интересно, но кто же это решил, что я бог?

— Те, кто поклоняется вам, — улыбнулся Эдрик, глядя в упор на Стилгара.

— Неужели и вы в это верите? — спросил Пауль.

— Сир, речь не о том, во что я верю, — отвечал Эдрик, — но со стороны многим кажется, что вы вознамерились объявить себя богом. Кое-кто мог бы задуматься — в силах ли смертный дерзнуть на подобное… и уцелеть?

Пауль изучал гильдийца. Отвратительное, но сметливое создание. Пауль и сам задавал время от времени этот вопрос. Конечно, сам-то он видел достаточно временных перспектив, сулящих вещи похуже, чем святотатство. Куда хуже. Но чтобы и навигатор мог углядеть в будущем подобные подробности… Зачем ему знать? Чего хочет добиться Эдрик подобной дерзостью? Мысли Пауля замелькали: за этим ходом кроется связь с тлейлаксу; недавняя победа джихада на Симбу сказывается на действиях Эдрика; проглядывают верования Бене Гессерит.

Мозаика из множества фрагментов информации сливалась в мысли; на расчетный транс ушло секунды три, не более.

— Не оспаривает ли навигатор открывшегося в предвидениях? — спросил Пауль, увлекая Эдрика в область, где тот не силен.

Навигатор вдруг встревожился, но быстро взял себя в руки, разразившись длинным афоризмом:

— Ни один разумный человек не станет сомневаться в словах пророка. Люди прибегали к оракулам с древнейших времен. В сети пророчеств можно запутаться в самый неожиданный момент. К счастью, в нашей Вселенной действуют и прочие силы.

— Неужели они сильнее предвидения? — наступал Пауль.

— Если бы людям дано было одно только предвидение и на него приходилось бы полагаться во всем, — оно бы само себя уничтожило, поскольку обращалось бы само к себе, постепенно вырождаясь.

— Так всегда и бывает с людьми, — согласился Пауль.

— В лучшем случае пророческий дар опасен, — отвечал Эдрик, — даже если удастся не спутать видения будущего с галлюцинациями!

— Неужто мои видения всего лишь галлюцинации? — с притворной печалью спросил Пауль. — Или же ты имеешь в виду, что галлюцинируют верующие в меня?

Ощущая растущую напряженность, Стилгар на шаг пододвинулся к Паулю, не отрывая глаз от висящего в контейнере гильдийца.

— Сир, вы искажаете мои слова, — запротестовал Эдрик, и в словах его ощущалась странная угроза.

Неужели покушение? — думал Пауль. — Прямо здесь? Они не осмелятся. Или же, — тут он бросил взгляд на стражу, — те, кто оберегает меня, обернутся врагами?

— Вы обвиняете меня в злом умысле, по-вашему, я плету какие-то козни, чтобы стать богом? — тихо произнес Пауль, так, чтобы его слышали только Стилгар и Эдрик. — В злом умысле?..

— Быть может, я неудачно выбрал слова, — запротестовал Эдрик.

— Весьма показательная оговорка; она свидетельствует, что вы всегда ждете от меня худшего.

Эдрик повернул голову и с опаской покосился на Стилгара.

— Сир, люди всегда ждут худшего от могущественных и богатых. По этому признаку всегда можно узнать аристократа: он обнаруживает лишь те пороки, которые способствуют его популярности.