Клиффорд Саймак - Вы сотворили нас [Сборник]

— Утешит?! — заверещал Арбитр и снова пустился в яростную пляску. — С чего это вам захотелось меня утешать? Это еще одна хитрость, говорю я! Еще один грязный человеческий трюк!

Я резко повернулся на пятках.

— Пошел вон! — сказал я Арбитру. Что толку пытаться быть вежливым с таким ничтожеством?

— Мистер Смит! — закричал он мне вслед. — Мистер Смит! Пожалуйста, мистер Смит!..

Не обращая на его вопли внимания, я продолжал спускаться с холма.

Слева я заметил смутные очертания белого фермерского дома, обнесенного тоже выбеленным забором. Однако часть забора была повалена. В окнах дома горел свет, во дворе топтались лошади. Здесь должен был находиться штаб генерала Мида [27] Мид Джордж Гордон — генерал федералистов, командующий Потомакской армией; осуществлял руководство действиями войск северян в битве под Геттисбергом. , и сам генерал мог быть тут. Стоило подойти — и я мог бы взглянуть на него.

Но я не подошел. Я зашагал дальше по склону холма. Ибо этот Мид не был подлинным Мидом — не больше, чем этот дом был настоящим домом, а разбитое орудие — настоящей пушкой. Все это было лишь жестокой игрой, хотя и чрезвычайно убедительной — настолько, что там, на вершине, я на секунду уловил, что представляет собой настоящее, историческое поле битвы.

Вокруг раздавались голоса, слышался звук шагов, временами я улавливал взглядом смутные человеческие фигуры, спешащие куда-то — то ли с поручением, то ли, скорее, по собственным делам.

Спуск стал круче, и я увидел, что оканчивается он оврагом, края которого поросли мелколесьем.

Под деревьями горел костер.

Я попытался свернуть в сторону, поскольку не хотел ни с кем встречаться, но я подошел слишком близко, чтобы не оказаться обнаруженным. Из-под ног у меня покатились и посыпались на дно оврага камешки, и тут же послышался резкий оклик.

Я остановился и замер.

— Кто здесь? — снова прокричал тот же голос.

— Друг, — глуповато отозвался я, не зная, что еще придумать.

Свет костра блеснул на поднятом ружейном стволе.

— Не надо, Джед, не дергайся, — произнес голос с характерным протяжным выговором. — Ребов поблизости быть не может, а если бы вдруг оказались — то были бы полны миролюбия.

— Я просто хотел убедиться, и все, — сказал Джед. — После нынешнего дня я не хочу ничем рисковать.

— Полегче, дружище, — сказал я, подходя к костру. — Я вовсе не реб.

Оказавшись на свету, я остановился, предоставляя им возможность рассмотреть меня. Их было трое — двое сидели у костра, а третий стоял с ружьем в руках.

— Вы не из наших, — проговорил стоящий, которого, по-видимому, звали Джедом. — Кто же вы, мистер?

— Меня зовут Хортон Смит. Я газетчик.

— Подумать только! — сказал тот, с протяжным выговором. — Подходите и присаживайтесь у огонька, коли есть время.

— Время найдется.

— Мы можем вам обо всем порассказать, — проговорил тот, что до сих пор хранил молчание. — Мы как раз в самой заварухе оказались. В аккурат рядом с рощей.

— Погодите, — возразил протяжноголосый. — Нечего нам ему рассказывать. Я уже встречал этого джентльмена. Он был с нами. Может, даже все время. Я видел его, а потом стало так припекать, что уже ни на что не обращал внимания.

Я подошел поближе к костру. Джед прислонил мушкет к сливовому дереву и вернулся на свое место возле огня.

— Мы поджариваем бекон, — сказал он, указывая на сковородку, стоявшую на угольях, выгребенных из костра. — И если вы голодны — учтите, у нас его много.

— Только вы должны быть очень голодным, — заметил другой, — иначе этого никак не переварить.

— Полагаю, что голоден достаточно, — я вошел в круг света и присел на корточки. Рядом со сковородой, на которой жарилась свинина, стоял дымящийся кофейник. Я вдохнул аромат. — Кажется, я пропустил обед. Да и завтрак тоже.

— Тогда вы, может, с этим и справитесь, — проговорил Джед. — У нас найдется и пара сухарей в придачу, так что я приготовлю вам сандвич.

— Конечно, — добавил протяжноголосый, — сперва нужно как следует постучать ими обо что-нибудь, чтобы выколотить червей. Если вы не хотите употребить их в качестве свежего мяса, разумеется.

— Скажите-ка, мистер, — вмешался третий, — мне кажется, или вам звездануло по маковке?

Я поднес руку к голове, и пальцы снова стали липкими.

— Оглушило ненадолго, — ответил я. — Недавно пришел в себя. Осколком, наверное.

— Майк, — обратился к протяжноголосому Джед, — почему бы вам с Асой [28] Имечко у солдата диковинное, но отнюдь не является причудой автора или ошибкой переводчика. В большинстве своем протестанты, американцы любили давать детям библейские имена, в том числе — и такие редкие. Желающие убедиться пусть заглянут в 14-ю главу 2-й Книги Паралипоменон Ветхого завета. не промыть рану и не посмотреть, так ли она страшна? А я тем временем налью ему кофе. Вероятно, он сможет с ним управиться.

— Все в порядке, — сказал я. — Это просто царапина.

— Лучше взглянуть, — возразил Майк. — А когда пойдете дальше — шагайте вниз, к Тэйнтаунской дороге. Пройдете по ней немного на юг, и там отыщете костоправа. Он может шлепнуть на рану какой-нибудь дряни, чтобы не началась гангрена.

Джед протянул мне кружку крепкого и горячего кофе. Я глотнул — и обжег язык. Тем временем Майк с поистине женской нежностью обрабатывал мне голову, промывая рану смоченным водой из его фляжки носовым платком.

— Действительно, царапина, — проговорил он. — Только кожу ссадило. Но на вашем месте я бы все-таки наведался к костоправу.

— Непременно, — пообещал я.

Самое удивительное заключалось в том, что эти трое собравшихся у костра действительно верили, будто они солдаты Союза. Они не играли. Они были теми, кем им полагалось быть. Вероятно, они могли быть чем угодно еще — или, вернее, сила (если это была сила), способная стать материей и формой, могла принять какое угодно обличье. Но, обретая форму какого-то определенного существа, она полностью воссоздавала его — со всеми присущими ему признаками, целями и желаниями. Возможно, вскоре эти материализации вернутся в свое первоначальное элементарное состояние, субстанцию, готовую в любой миг обрести иную форму и другую суть, но пока это были настоящие солдаты Союза, только что сражавшиеся на перепаханном бомбардировкой склоне холма.

— Вот и все, что я могу сделать, — садясь, проговорил Майк. — У меня нет даже чистой тряпицы, чтобы перевязать вам голову. Но отыщите дока, и он вмиг все путем обтяпает.

— А вот и сандвич, — сказал Джед, протягивая две галеты с зажатым между ними куском жареного бекона. — Червей я выколотил. Думаю, почти всех.

Это было весьма неаппетитное на вид блюдо, а сухарь оказался твердым как раз настолько, как я об этом читал, но я был голоден, а сандвич являл собой пищу, и я стал трудиться над ним. Джед приготовил сандвичи остальным, и мы молча принялись за них — молча потому, что лишь полностью сосредоточенный на процессе поглощения пищи человек был в состоянии управиться с такого рода пищей. Кофе остыл достаточно, чтобы можно было пить, и помог мне одолеть сухарь.