Андрей Анисимов - Клуб Любителей Фантастики, 2019

Смысла в перестрелке я больше не видел и перестал этим заниматься.

Нас окружили.

Вперёд, под грозным прикрытием вооружённых повстанцев, вышел предводитель — очень толстый, очень лысый, очень носатый. И начал разглагольствовать.

Я не понял ни слова.

— Что он говорит? — спросил я Кугути.

— Весь будешь в дырках, — с готовностью перевёл Зэлак.

Швырнув бластер на камни, я поднял руки, осторожно высунулся.

— Ты чего? — удивился напарник.

— Да вот, решил перейти на сторону повстанцев. Всегда им сочувствовал.

— Мы рискуем создать нежелательный прецедент.

Нашёлся праведник.

— Лучше прецедент, чем дырки, — буркнул я.

Зэлак, подняв руки, тоже высунулся.

Носатые повстанцы, ощетинившись разнообразным оружием, приблизились.

— Нужен ящик? — начал я переговоры. — Забирайте. И — расходимся по домам. Никаких проблем.

Но они вести переговоры и не думали. Обыскали нас, затем — вездеход.

Обнаружив в багажном отсеке тот самый ящик, возбуждённо загалдели.

Ящик был явно знаком повстанцам. Глаза у них загорелись.

Толстый главарь взволнованно ощупал рифлёные грани, что-то бормоча.

Дал несколько отрывистых команд, тыча пальцем то в ящик, то в грузовик.

Носатые засуетились. Быстро и ловко перетащили груз в кузов.

Нас запихнули туда же, с десятком носатых конвоиров.

Надсадно взревев изношенным мотором, грузовик тронулся.

Я получил возможность разглядеть ящик.

Серый пластик, укреплённый рёбрами жёсткости. Не очень тяжёлый, судя по тому, как с ним управились повстанцы.

Но что внутри? Что у старика за бизнес?

Через полчаса тряской дороги — выгрузились.

Подгоняя тычками, нас куда-то повели. Ящик тащили следом.

— К бункеру, — тихо сказал мне Зэлак, послушав, о чём лопочут носатые.

Вероятно, бункер находился в скальном массиве, кругом был сплошной камень.

У повстанцев в целом техника допотопная. Поэтому я здорово удивился, когда в скале увидел вход.

Изолирующая вакуумная дверь, из легированной стали.

Взломать её может только стихийное бедствие, к примеру, сдвиг тектонических плит, ну или — прямой удар крупного астероида.

Не ждёшь такого на планете, жители которой едва освоили двигатель внутреннего сгорания.

Предводитель набрал код на замаскированном терминале.

Дверь с шипением отъехала. За ней была шлюзовая камера, там горел электрический свет, и виднелась вторая дверь, аналогичная первой.

Думаю, бункер строили не местные, кто-то из более развитых.

Зачем?

Повстанцы нам попались на редкость безалаберные — впихнув нас в камеру, забыли ключ повернуть в замке. Все их мысли занимал ящик.

Слыша голоса в коридоре и возню, я не утерпел. Встал у двери, заглянул в щёлку.

Они вскрыли пластик. Внутри я разглядел саркофаг жизнеобеспечения.

Сквозь прозрачную крышку просвечивало носатое лицо.

Предводитель, сверяясь то и дело с карточкой, набрал код.

Аборигены сели в круг и стали ждать.

Крышка сдвинулась. Вверх ударила струя пара.

Носатые вскочили, загалдели. И — заслонили ящик спинами.

Что-то происходило.

Судя по радостным крикам повстанцев — что-то весьма для них радостное.

Вероятно, абориген внутри саркофага очнулся. Носатые понесли его.

Кого же мы им привезли?

Наверное, предводитель вспомнил о пленниках. Дал на радостях приказ — отпустить.

На грузовике нас доставили в ущелье. Вытолкали на землю в двух шагах от вездехода. С лязгом и стрельбой из выхлопной трубы развернулись. Громыхая, подскакивая на камнях, грузовик уехал.

— Чем займёмся? — деловито спросил Кугути. — Вездеход будем чинить?

— Осмотримся, — буркнул я.

Повстанцы, обрадованные прибытием ящика, не всё повыдирали из панели.

В частности, блок связи уцелел.

Разобравшись с ним, я вызвал старика.

Не было уверенности, что он за нами вернётся. Но шкип сказал — уговор в силе.

Где-то спустя час посадил катер среди каменных стен.

Мы в темпе забрались в кабину.

И катер взлетел.

— Дозаправка в небе! — официальным тоном объявил шкип.

Вынув откуда-то снизу плоскую флягу, приложился, хлебнул из неё.

Дозаправившись, заложил крутой вираж.

Мы кряхтели. Шкип гоготал. Всё нипочём, когда под градусом.

После ужина в кают-компании я спросил у старика, что у него за бизнес.

Шкип подмигнул:

— Откуда повстанцы возьмутся, на разных планетах, в разных секторах Галактики? От сырости? Вот и забрасывают подстрекателей, специально подготовленных. Снабжают их старым оружием, другим барахлом… Используют ребят типа вас. Чтоб выглядело — будто официальные структуры не при делах.

— Зачем же им нужны повстанцы? — не понял я.

— Да чтоб непрерывная движуха была. Чтоб всегда был инструмент давления, изнутри, на местные режимы… Это — высокая политика. — Вид у шкипа стал важный. — Здешнего баламута грохнули недавно. Потребовалась замена.

Я посмотрел на Зэлака, он — на меня.

Шкипер всегда поймёт шкипера.

Высокая политика.

Ну-ну.

Алкоголик с манией величия.

Сознание причастности к межпланетным интригам поднимало старика в собственных глазах.

А вот у нас с Кугути возникло ощущение — будто с ног до головы испачкались в чём-то весьма и весьма ароматном.

Стало нам тошно, как никогда в жизни, пожалуй, не было. ТМ

Техника — молодёжи // № 14’2019 (1045)

Она была старше меня. И не важно на сколько. Она мне нравилась, а остальное не имело никакого значения! Да вот беда — я Ей не нравился. Это было видно невооруженным взглядом. Она холодно — методично делала своё дело, ни на что не отвлекаясь. Я же делал свою работу, тихонько наблюдая за Ней, радуясь каждой минуте, проведённой рядом. Нас объединяла только работа и, к сожалению, ничего кроме работы. Суета боевых будней мешала осознать природу симпатии вообще, и этой, в частности. Праздный интерес при Её первом появлении на базе, — как к любому новому событию на фоне обыденной рутины, сменился внимательным наблюдением. Внимательным и, почему-то, заинтересованным. «Простая человеческая эмоция, — думал я о терзавших меня новых ощущениях, никогда ранее не испытанных, — но приятная, чего уж там. Не всё же о войне думать!». Но с каждым днём крепло желание получше понять, что же со мною происходит. Во всём и всегда я привык доходить до самой сути!

Оценка Её внешних и внутренних качеств по принципу «нравится — не нравится» всё равно не давала ответа на вопросы «откуда это пришло, почему и зачем?». Да и этот простой перебор был слишком примитивен для анализа. Чего-то всё время не хватало! То ли времени, то ли дополнительной информации, но, скорее всего, чего-то ещё неуловимо простого, чего я не мог пока понять.