Станислав Лем - Кибериада. Сказки роботов [сборник litres]

– А теперь, – говорит, – за дело.

Садится и что-то пишет. Все вокруг глядят на него, ничего не понимая, и интересуются: что это да зачем?

– Делопроизводство, – отвечает Трурль, – чтобы успешно разрешить дело, которое уже стронулось с мертвой точки.

Бегает почтальон в сумасшедшем темпе туда-обратно весь день. Трурль ответы без штемпеля не принимает, резолюции накладывает, машинистка стучит беспрерывно, целая канцелярия образовалась мало-помалу: папки, акты, дыроколы, скоросшиватели, бумаги копятся, сортируются, шкафы от них уже ломятся, пишмашинка стучит, черные лоснящиеся нарукавники, пятна чернил на столах, повсюду стаканы с ложечками и недопитым чаем, мусор на полу и табличка висит «Посторонним вход воспрещен».

Удручены недоумевающие сталеокие, а Трурль знай себе шлет заказные письма, то с почтовыми марками, то с оплатой доставки получателем и уведомлением о вручении, а то и похуже – с предъявлением счетов с множеством нулей, рассылает предписания, формуляры, приказы и распоряжения и говорит, что это еще не все.

И спустя какое-то время становится видно, что не так уж страшна беда – она явно уменьшилась в размере, особенно в вышину. Точно уменьшилась! Сталеокие допытываются у Трурля: дальше-то что? А он им: – Не мешайте делопроизводству!

И сам печати продолжает ставить, что-то регистрирует, что-то подшивает, что-то отзывает, жилетка не застегнута, галстук свисает из ящика стола, никаких посторонних разговоров, ненормированный день, жидкий чай и паутина куда ни глянь, почту доставили – сразу сорок четыре пакета, потребуются еще четыре шкафа, вызовите ходатая по делу, кто следующий, что там в заявлении – дело о взятке, об оскорблении при исполнении, о домогательстве и аморальном поведении? Наказать и произвести экзекуцию в срок со среды по субботу – вот приказ с семью печатями и подписью.

А машинистка тем временем выстукивает:

«В связи с непредставлением Заявителем требуемого разрешения, согласно постановлению Ком. Изд. Вр. Пр., с сего дн. предписывается ему безотлагательно обратиться в Деп. Нак. при Глав. Снаб. для взыскания с него недост. ср. на основании норм. акт. Тр. УП. и наложенной соответствующими инстанциями резолюции. Данное решение обжалованию не подлежит».

Отправляет с этим посланием Трурль почтальона, прячет в карман книжицу с квитанциями, а затем встае Тип ринимается поочередно выбрасывать в открытый космос письменные столы, бюро, пухлые папки с документами, штемпели и даже печати, туда же отправляет свой недопитый чай, оставляя только машинистку в канцелярии.

– Да что же вы делаете! – вопят сталеокие, которые успели привыкнуть ко всему этому. – Как же без этого?

– Да не паникуйте, мои дорогие, – отвечает он им. – Взгляните-ка туда лучше!

И действительно, они аж ахнули – пусто, чисто, нет никого, будто и не было никогда. Куда подевалось? Никак улетучилось? В позорном бегстве так уменьшилось, что и в лупу не различишь. Бросились искать следы пребывания и только одно пятнышко мокрое нашли там, где сидело, что-то будто накапало или протекло – неизвестно что и как, и ничего больше.

– Именно на это я и рассчитывал, – говорит Трурль сталеоким. – Было это, мои милые, дело не такое сложное: как только первое извещение оно приняло и в книжечке расписалось в получении, сразу же влипло. Я использовал особую безотказную машину, название которой начинается с прописной буквы «Б». За все время существования Космоса никто еще не мог справиться с ней!

– Ну хорошо, но зачем было выбрасывать все бумаги и выливать чай? – спрашивают сталеокие.

– Да чтобы эта машина потом и с вами не обошлась так же! – ответил им Трурль.

С этими словами он отбыл, забрав с собой машинистку и помахав всем на прощанье. И улыбка на его лице светилась, как звезда на небе.

«От народов же Больших Солнц два караванных пути ведут не юг. Один, древний, пролегает от созвездия Квадриги к Гяурзаурону, звезде коварной, неверно мерцающей во тьме, из-за чего несложно сбиться с верного пути, как то было с Карлом из Абассидов, и попасть в гибельную Пустыню Кромешную, откуда девять караванов из десяти уже не возвращаются. Другой же, новый тракт, недавно проложен Империей Мирапудов, чьи армады рабов пробили ракетами тоннель непосредственно в самом Гяурзароне Белом длиной шесть миллиардов прамиль.

Северный вход в этот тоннель надлежит искать так: от последнего из Больших Солнц держи курс на полюс и, пройдя через семь колец электромолитв, возьми левее и сбавь скорость, подлетая к огненной стене поверхности Гяурзаурона, пока не увидишь отверстие тоннеля, как черную точку посреди пламени белого. Смело пикируй в нее, ибо ширина тоннеля такая, что и восемь кораблей могут идти по нему борт в борт, не касаясь стен, и зрелище, равного которого нет, узришь в иллюминаторах. Сперва проскочишь Диски Огненные вращающиеся, а дальше – по погоде, как повезет: если внутри светила буря магнитная бушует на расстоянии одного-двух миллиардов миль, увидишь огромные сгустки огня и его раскаленные артерии белопламенные; если буря ближе или же семибальный тайфун надвигается, даст о том знать турбуленция, сотрясающая судно так, словно обшивка и переборки вот-вот не выдержат, и огонь все пожрет. Но это только так кажется, потому что огонь горит – и не сгорает, жжет – и не сжигает, и корабль летит в тоннеле, надежно защищенном распорками сверхмощных полей. Видя, как зреет и возбухает мощь протуберанцев, как молнии, эти предвестники бури, ярятся в огненных гееннах, надлежит только крепче держать штурвал и светилу глаза в глаза глядеть, позабыв о картах навигацких и целиком положившись на свои навыки вождения, ибо путь здесь иначе, нежели прежде, всякий раз пролегает.

Пробитый в недрах Гяурзаурона тоннель изгибается и в кольца свивается, аки поражаемый копьем змий. Поэтому широко отверстыми надлежит держать зеницы, омывая и охлаждая их льдом спасительным, что струями прозрачными стекает с гребня шлема, и только следить неотрывно за мчащимися навстречу стенами, с колышущимися языками огненными, а заслышав адское гудение и скрежет корабельной брони, огнем поливаемой и осыпаемой солнечной магмой, не уповать ни на что, кроме собственных умения и быстроты. Не упуская при этом из виду, что не огнепад и не всякое сжатие тоннеля говорят о начавшемся звездотрясении или огненной лавине. Опытный навигатор поэтому не станет без крайней нужды кричать «Горим!» и звать команду к насосам, чтобы не насмехались потом более опытные товарищи, как он каплей фреона собирался предвечный пожар звезды погасить. Ведь опытные навигаторы знают, что если уж на самом деле звездотрясение случится, то экипажу корабля только и остается, что вдохнуть поглубже напоследок, потому что ни на что большее времени не останется ни у кого, и дело вкуса – с открытыми или закрытыми глазами смерть принять, пламени это безразлично. Тем более, что такой исход вещь редчайшая, ибо каркас тоннеля, стараниями рабов Империи Мирапудов, надежно поддерживает его своды, и головоломная езда по нему навылет, аки по блистающему зеркальному коридору в водородной толще Гяурзаурона, восхищения достойна. Не зря говорят, кто в этот тоннель попал, легко из него и выйдет, чего никак не скажешь о Пустыне Кромешной. И даже если раз в столетие происходят в нем обрушения, лучшей дороги все же нет ныне.