Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 4

— Вы, Реликты, просто уникальны, — пробормотал Художник. — Вы и по сей день в чем-то привлекательны, любопытны всякому, кто питает особый интерес к вопросу, откуда мы пришли.

— И куда идем! — воскликнул Ханно. — Я говорю о будущем всего человечества. Земля и Солнце не вечны. Мы можем сделать свою расу бессмертной.

— Человечество займется геологическими проблемами, когда они возникнут, — сказал Астроном. — А до этого еще несколько миллиардов лет.

По-моему, все, что можно назвать человеческим, здесь вымрет гораздо раньше, подумал Ханно, но удержался и не стал произносить этого вслух. Будет ли то смерть или преображение, кто знает. Но для меня между ними нет никакой разницы…

— Всякая идея широкомасштабной колонизации звезд расточительна, — провозгласил Экономист.

— Если бы она была осуществима, — подхватил Астроном, — то была бы уже реализована и мы бы знали об этом.

Да, я слышал эти измусоленные аргументы, неустанно повторявшиеся с двадцатого столетия и далее. Если Иные существуют, то где же они? Почему Землю ни разу не посещали хотя бы исследовательские роботы? Мы ведь сами были настолько заинтересованы, что выслали к найденным примитивным сапиенсам дополнительные экспедиции. Как ни мало мы узнали, но это сказалось, пусть едва уловимо, на нашем мышлении, искусстве, душе — хотя бы так, как сказалась на Европе Африка, когда белые открыли ее. Ах, если бы жизнь и разум не были такой редкостью, случайностью или исключением из правил! Но, не заледени нас своим дыханием добравшееся до сердца одиночество, нам сегодня следовало бы находиться в космосе, отыскивая их искры.

И все-таки, все-таки — Они существуют!

— Мы должны проявлять спокойствие, — вел свое Астроном. — Теперь ясно, что Иные существуют. В свое время роботы доберутся до них; а может, мы еще до того установим прямую связь.

Через пространства сотен световых лет. И дважды столько же от вопроса до ответа.

— Мы не знаем, каковы они, — заметил Ханно. — Не знаем, насколько они отличаются от нас. Вы читали поданное мной письменное предложение, не так ли? Я рассмотрел все старые аргументы, и они сводятся к одному: что мы ничего этого не знаем. Мы знаем только то, на что способны сами.

— Правдоподобное лежит в пределах возможного, — заявил Экономист.

— Да, мы изучили ваш доклад, — взял слово Социолог. — Причины, которыми вы пытаетесь обосновать необходимость этого предприятия, логически неадекватны. Верно, несколько тысяч индивидуумов полагают, что с радостью отправились бы в экспедицию. Они чувствуют себя бесполезными, сбитыми с толку, находящимися не у дел, лишенными свободы действий или еще каким-либо способом ущемленными. Мечтают начать все заново в новом мире. Большинство из них просто незрелы и со временем остепенятся. Изрядная часть остальных — беспочвенные мечтатели; они в ужасе отшатнутся, если им на самом деле предоставят подобную возможность. В результате вместе с вами останется десятков пять-шесть — и за их-то эмоциональное равновесие все общество должно платить столь высокую цену?!

— Но важны именно конкретные люди, а не абстрактное общество!

— Так ли это? Ведь эти люди настолько эгоистичны, что готовы подвергнуть своих потомков опасностям и лишениям, — а если они выживут, то начнут плодить потомство.

На лице Ханно застыла вымученная улыбка.

— Всем родителям во все времена приходилось принимать подобное решение. Такова природа вещей. Неужели вы откажете человечеству в тех возможностях, открытиях, совершенно новых стилях мышления, работы и жизни, которые данная цивилизация почему-либо просмотрела?

— Вполне уместное замечание, — отозвался Психолог. — И все-таки вы должны согласиться, что успех не гарантирован. Даже напротив — вы предпринимаете весьма и весьма рискованную попытку. До сих пор не доказано, что какая-либо из полудюжины обнаруженных планет земного типа по природным условиям и биохимии не является смертельной западней замедленного действия.

— Мы можем продолжить поиски, если потребуется. Время у нас есть. Нам нужна лишь цель, чтобы тратить его с толком.

— Возможно, вы действительно сумеете найти чудесные вещи, — сказал Художник. — И, наверное, сможете понять их и передать нам так, как не под силу ни одному роботу.

Ханно кивнул.

— На мой взгляд, разумные существа могут полноценно общаться лишь с такими же разумными существами. Быть может, я и заблуждаюсь, но разве можно сказать, не испробовав? Ведь мы встроили собственную ограниченность и ограниченность наших знаний в свои машины и их программы. Да, конечно, они обучаются, адаптируются и модифицируют себя согласно накопленному опыту; лучшие образцы даже способны мыслить — но всегда машинными категориями. Что нам известно о ситуациях, непостижимых для них? Быть может, теоретическая наука достигла предела познания, а может, и нет; но как бы то ни было, вокруг нас раскинулась огромная Вселенная. Слишком огромная и разнообразная, чтобы быть предсказуемой. Чтобы познакомиться с ней, потребуется не одно поколение исследователей.

— Значит, вы не отказываетесь от своего прошения, — нахмурился Инженер. — Неужели вы думаете, что в нем содержится что-то новое? Подобные аргументы поднимались снова и снова, но всякий раз были отвергнуты, как несущественные. Вероятность успеха и ценность его, если он будет достигнут, слишком ничтожны в сравнении с затратами.

Ханно заметил, что подался вперед — странный поступок в бестелесном общении.

— Я не поднимал еще один аргумент, ибо надеялся, что не придется к нему прибегать. Но… ситуация изменилась. Теперь вы имеете дело с нами, Реликтами. Как вы сами сказали, мы уникальны. Нас по-прежнему окружают особое уважение, мистический ореол, последователи — не в таких уж значительных масштабах, но тем не менее; а мы знаем, как этим воспользоваться. В частности, лично мне известны способы устроить любым властям адскую жизнь. В древние времена я был большим специалистом по этой части.

Да-да, я был сущим оводом. Вы можете сделать вид, что не обращаете на нас внимания. В случае нужды можете уничтожить нас. Но даром это вам не пройдет. После нас в умах останутся тревожные вопросы. И они не забудутся, ибо вы упразднили смерть, а базы данных не способны к забвению. Ваше управление миром так долго шло без сучка, без задоринки, что вы могли решить, будто система стабильна. Это не так. Всему человеческому стабильность чужда. Почитайте собственную историю.

Полную буйства и насилия, добавил он про себя, — подводных рифов, потопивших не одну империю вместе с ее гордыней, мечтами и божествами.

— Это верно — социодинамика с точки зрения математики хаотична, — с несокрушимой невозмутимостью подтвердил Психолог.