Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 3

— Мара… делай, как он приказывает, — настоял смотритель.

Женщина отправилась прочь, дрожа и подавляя рыдания. Тераи усадил пострадавшего в кресло, запер дверь радиорубки и склонился над передатчиком.

— Если ты и впрямь потерпел кораблекрушение, — сказал норрмен, — значит, ты не из простых моряков.

— Военный, — ответил Тераи. — Я надеялся на дружелюбный прием, но, увы, не вышло…

— А зачем вы, маураи, лезете в нашу страну? В городах у пролива, говорят…

Тераи велел ему умолкнуть и соединился. Ночная дежурная в Виттохрии вызвала офицера, Тераи бы предпочел любого из вышестоящих, но такую личность быстро к радио не доставишь. А в деревне тем временем могли начаться беспорядки. Приходилось надеяться, что возмущение местных жителей не перейдет в действие. Негодующая толпа снаружи, выборные представители, посланные на переговоры… подобного риска.

— Слушайте меня внимательно, энсин [102] Первое офицерское звание, аналог прапорщика (амер.). , — произнес он на родном языке. — И немедленно передайте мое сообщение капитану Кураве. Никому, кроме него, ни слова… как поняли?

Закончив, он получил — с запинкой — ответ:

— Да, сэр, через час за вами прибудет самолет вертикального взлета с взводом на борту. Этого достаточно?

— Надеюсь. Наверное.

— Может, вам что-нибудь очень нужно, сэр?

— Ну что ж… — Тераи изобразил улыбку. — Пришлите бутылку рома. Самолет за мной отправляйте немедленно, как только отошлете посыльного к капитану Кураве.

— Как прикажете, сэр. Танароа… что будет…

— Ничего особенного. Да, и свяжитесь с Нозеланном, чтобы я мог переговорить с женой.

Палата, в которой Арнек IV, Местромор Западного Брежа, собрал своих гостей, с высоты дворца глядела на Кемпер. Из окна можно было увидеть крыши, выбеленные недавним снегопадом, две свинцово-серые речки, корпуса и мачты, протянувшиеся вдоль берега, шпиль Кафедрального Собора четко вырисовывался под облаками, затянувшими небосвод. По узким улицам к дворцу подобралась ночь. Их освещали огоньки — рубиновые, сапфировые, изумрудные, янтарные, казавшиеся в этом году столь же неяркими, как и сам праздник, который они освещали. Холодом дышали городские стены. Лампы и очаги тщетно пытались развеять мрак, заползавший в палату извне. Или это шторы, ковры и тяжелая старая мебель казались слишком темными, да и лица предков хмуро глядели из строгих рам. Или же — тень лежала на самих людях. Собравшихся было около двадцати, в основном мужчины средних лет — аэрогены и влиятельные наземники. Торжественность заставляла всех нарядиться, однако богатые одежды не были яркими, лишь плечи Восмайер Тесс Рейман украшала короткая красная мантия. Вина и закуски стояли рядом, но к ним только прикасались — как бы в рассеянности. Образовались небольшие группки, постоянно менявшие свой состав, и все негромко разговаривали.

Наконец Арнек возвысил голос на франсее с акцентом:

— Мои дамы, мои сэры, прошу вас, садитесь. — Когда все заняли места вокруг центрального стола, он поднялся на своем месте во главе его и поднял руки, призывая к молчанию. Отнюдь не впечатляющий внешне: невысокий, сгорбленный, увенчанный редкой сединой… очки, как всегда, вкось сползли на нос. Этот ученый, чьи работы по эволюции кельтских языков после Судного Дня считались фундаментальными, редко играл в политике более активную роль, чем требовало унаследованное им положение. Поэтому-то никто из приглашенных не подумал дать отказ его посыльным — в особенности после того, как те уточняли, что агенты терранской гвардии не обращают особого внимания на все, что творится вокруг уважаемого профессора. — Все вы, в общем, понимаете, зачем мы здесь собрались, словно на лекции в Консватуаре. В ближайшие несколько дней мы должны уточнить наши цели и решить, что следует предпринять. Я предлагаю, чтобы мы начали с неформального обмена идеями и немедленно. Потом, когда все желающие выскажутся, мы можем спуститься вниз, чтобы за ужином провести первый вечер праздника, отметить который, как объявлено, мы собрались здесь. — Он опустился в кресло.

Все молчали, не потому, что эти люди не знали друг друга — члены правящего класса обычно знакомы. Просто никто не хотел говорить первым, чтобы не нарушить приличий.

Прервал молчание Таленс Халд Тирье, которому пришлось проделать самый дальний путь:

— Вопрос очень прост: сколько еще выходок этого узурпатора намерены мы терпеть?

— Потише, потише, — сказал Дикенскит Жан Ханнес в некоторой тревоге. — Я понимаю, что у вас в Бейнаке есть особые причины для беспокойства…

— Не только у нас Спросите кого угодно в Дордойни. Мы не смогли бы выгнать назначенного Джовейном лакея, если бы вся страна не поддержала нас.

— Но открытый бунт…

— Я не призываю к нему, сэр. Я говорю о том, что Конвент сеньоров Кланов должен голосованием отрешить Джовейна от должности.

Лундгард Симс Эйсон стукнул по столу.

— Разве эта свинья позволит нам собраться? Да и станет ли он повиноваться? Ведь Скайгольм остается в его руках.

Восмайер Тесс Рейман взглянула с ехидцей и с сочувствием. В конце концов, он же кузен Ирмали, покинутой Джовейном.

— Армия может и не поддержать его, — объявила она. — Ведь мы собрались, по сути дела, именно по этой причине.

Коллега Арнека Созен III, Местрогоут Восточного Брежа, встревоженно качнул головой.

— Не совсем так, полковник, — ответил он. — Проблема здесь глубже. Я прислушиваюсь к моим гражданам. Скверно, что Иледуциель ввязался не в свое дело в далекой стране; Англеланн для них — край языческий, забывший праведность. Они еще могут смириться с этим, как с ходом в политической игре, которую никогда не хотели не то что понять, даже изобразить понимание. Но отрешение от должности — раздор между святыми — такое потрясет их до глубины души. Они спросят тогда, почему Ар-Гоут должен оставаться в Домене?

— Если не получат толкового преемника, того, кто стал бы Капитаном после Тома, — взволнованно проговорил Кронеберг Стеф Ланье, он был братом Розенн, мачехи Таленса Иерна Ферлея. — Где бы он ни находился… но если он погиб, что кажется вполне вероятным… что ж, быть может, тогда ваши пейзане захотят наказать его убийц и возвести праведного нового Капитана?

— Кого же это? — Дикенскит Жан Ханнес отпустил кислый взгляд Таленсу Халду Тирье. — Пока мы речь ведем о мятеже, а не о порядке наследования… Пока. — И поспешно добавил: — Поймите, я согласен; мы не можем допустить мобилизацию. Мы должны действовать единым фронтом, добиваться отмены приказа. Но мы не должны сдерживать регионализм.

Тучный наземник, важный купец, видавший иные края, прогоготал:

— Я весьма озабочен упадком торговли, но поверьте, больше всего меня тревожит возможный распад Домена. Могут ли военные отказаться выступать, если «переговоры закончатся неудачей», так, кажется, было в приказе? Если он и поступает подобным образом, это будет самый настоящий бунт.