Н Неизвестный - Приключения, фантастика 1994 № 4

Оказавшись в комнате, она отнюдь не почувствовала себя спокойнее. Чернота на месте лица и странная машина не вылетали из головы.

Постепенно Верка успокоила себя мыслью, что в машине просто–напросто сидел негр. Все оказалось до смешного простым. Иметь что‑либо с негром ей не хотелось, и она с чистой совестью легла спать.

Укрывшись одеялом с головой она предалась мечтам, в большинстве своем неисполнимым, а также воспоминаниям. Лица прошедших через ее объятия клиентов, эпизоды наиболее запомнившихся вечеринок и прочая муть пронеслась у нее в голове, прежде чем она начала засыпать.

Что‑то прохладное коснулось Веркиной ноги и вызвало щекотку. Она пошевелила пальцами и медленно поджала ноги. Через две минуты прикосновение повторилось и девушка открыла глаза. Отбросив простыню, она потянулась к висевшему над головой бра, но включить его не успела: такой дикой боли ей еще никогда не приходилось испытывать. Она согнулась вдвое и, схватившись за ногу, почувствовала там что‑то упругое и шевелящееся. Превозмогая боль, Вера дотянулась до бра. Вспыхнувший свет резанул глаза. Посмотрев на ногу, девушка закричала словно безумная, и этот крик был вызван не столько болью, сколько тем, что она успела увидеть. Между большим и соседним с ним пальцем Вера увидела толстого червя, который уже наполовину влез в тело. Сокращаясь, мерзкое блестящее тельце входило в ногу. Снегирева хотела схватить его и вытащить, но отвращение остановило ее, а через несколько секунд было уже поздно. Веру затрясло, как в лихорадке, а ужасная нестерпимая боль, казалось, свела правую ногу судорогой… Слезы брызнули из глаз… Кошмар продолжался минут пять и все это время девушка чувствовала, как противный червь пробивает себе дорогу внутри мышцы, не слишком глубоко от поверхности… Она уже теряла сознание, когда дверь спальни распахнулась и в комнату вошел высокий человек с черной блестящей выпуклостью вместо лица. Увиденное подействовало на психику сильнее, чем боль, и Снегирева лишилась чувств…

Молодой следователь уголовного розыска Виктор Гриффулин, вышел из приземистого здания городского морга и поспешно закурил. После нескольких затяжек подступивший к горлу комок исчез.

Скоро к моргу бесшумно подъехала черная «волга», и из нее вышел склонный к полноте мужчина, слегка прихрамывающий на левую ногу. Он пожал Гриффулину руку и поинтересовался:

— Вскрытие закончено?

— Закончится с минуты на минуту, товарищ майор.

— Ну что ж, подождем, — майор извлек из кармана пачку сигарет. — А ты пока обрисуй мне в общих чертах, что там произошло с этой девочкой. Сколько ей лет, кстати?

— Четыре дня назад исполнилось десять… Под утро нас вызвали на улицу Павлова, в дом № 13. На лестнице, в подъезде, нами был обнаружен труп… Нелепая смерть: она споткнулась на верхней ступени лестницы и пролетела десять ступеней, разбила голову. Что мог делать в подъезде полураздетый ребенок в половине пятого утра? А после рассказа ее матери, все запуталось еще больше!

— Так что же произошло? — нетерпеливо спросил майор.

— В указанное время гражданка Шестова услышала крик, который доносился из спальни ее дочери. Девочка металась по комнате, время от времени хватаясь за ногу. Успокоить ее было невозможно. Мать пыталась осмотреть ногу силой, но дочь вырвалась и, продолжая кричать, бросилась к двери. Выбежав на лестничную площадку, она упала с лестницы и погибла. Уже после этого был произведен осмотр ноги и обнаружена рана между пальцами. Повреждение не имело какого‑либо характерного признака и представляло собой отверстие. Медэкспертиза сейчас занимается именно этим.

Не успел следователь закончить свой рассказ, как в дверях появился мужчина в белом халате и жестом предложил войти.

Неприятный холод и пропитанный формалином воздух давили на психику.

— Можете взглянуть, — предложил эксперт, кивнув на закрытое простыней тельце. — Но я вас пригласил не для этого… Вот, смотрите.

Он взял со стола стеклянную колбочку и поднес ее к свету. На дне лежал небольшого размера червь. Он был жив и пытался вползти на стеклянную стену.

— Вот это мы извлекли из правого бедра погибшей… Никаких объяснений на этот счет дать не могу. Впервые встречаю в своей практике, да и вообще сомневаюсь, что существуют какие‑то объяснения!

Жара стояла неимоверная… Создавалось впечатление, что солнечные лучи пропустили сквозь увеличительное стекло и сконцентрировали на тесной грязной палубе рыболовного судна, которое покачивалось на волнах в стапятидесяти метрах от какого‑то острова. Ржавого цвета посудина сиротливо прижалась к верхушкам выступающих из воды подводных скал, что торчали здесь в изобилии, как свечи из торта.

Ларри Кристиан очнулся внезапно, словно после ведра вылитой на него холодной воды. Секундой позже в голову пришла мысль, что ведро воды сейчас как раз бы и не помешало: голова казалась горячей, словно вынутой из духовки. Ларри попытался открыть глаза, но поплатился за эту попытку сильной головной болью. Глаза пришлось закрыть, но ударившее в них солнце успело создать массу переливающихся, вырастающих друг из друга, черных кругов и пятен.

Несколько минут Кристиан лежал, не двигаясь, лицом вверх, и пытался вспомнить, что с ним в последнее время происходило. Затылок болел от долгого соприкосновения с твердой поверхностью и на какое‑то время подумалось, что он лежит на ринге, нокаутированный той черномазой гориллой, к встрече с которой он так долго готовился… Можно было подумать так, если бы не солнечные лучи, обжигающие лицо и грудь. Может это свет прожекторов? — думал Ларри, — а лицо обжигает его собственная кровь? Почему же тогда никто к нему не подходит?

Бред какой‑то…

Ларри вдруг отчетливо вспомнил, что выиграл встречу с Сэмом, огромным негром, похожим на бельевой шкаф. Ну конечно же! Все так и было: сияющее лицо менеджера, поздравления Аниты, затем ужин в ресторане и… Что же потом?

Он напряг память, но от этого сильнее разболелась голова.

Не проще ли встать, открыть глаза и посмотреть в чем дело?

Кристиан повернулся на бок, оперся на локоть и открыл глаза. Увидел в нескольких сантиметрах от лица грязные, воняющие рыбой, доски. Голова кружилась и слегка подташнивало: состояние, как после хорошей вечеринки.

Черт возьми, неужели я так напился? Но Анита… Она бы никогда не позволила! Ужин в ресторане… Что же потом? Что же?! Затем они остались одни- это точно… Ларри снова закрыл глаза и не смог удержать отяжелевшую голову. Медленно опустил ее на руку.

Анита… В тот вечер она была особенно хороша в постели… Именно это почему‑то вспомнилось поразительно легко, как–будто только что произошло… Белокурая головка Аниты, бессильно откинувшаяся на подушку… Легкая полуулыбка на опухших от поцелуев губах — все ясно предстало перед глазами. И вдруг то же самое лицо, но в глазах паника и ужас, вызванные… Чем же?