Сергей Маслов - «Приключения, фантастика» 1996 № 06

Дверь, наконец, поддалась усилиям взломщика и отворилась. Черная фигура скользнула мимо Георгия по короткому коридорчику и ступила в комнату.

— Стой! — шепнул Георгий ей в спину. Фигура на мгновенье застыла, затем молниеносно обернулась, и его плечо пронзила острая боль. Лежавший на спусковом крючке палец непроизвольно дернулся. Шум от падения тела был громче, чем выстрел его маленького, снабженного глушителем пистолета.

Постанывая от боли, Георгий запер дверь, прошел в комнату и включил свет. Перед ним на спине лежал пожилой бармен, которого они с Матвеевым «разрабатывали» как возможного связника БИ. Слева на белой рубашке его расплывалось кровавое пятно.

Вызванные Георгием люди Матвеева тихо убрали тело я ликвидировали кровавые следы на ковре. Затем они вдвоем, потягивая «Абсолют», обсудили происшедшее и пришли к выводу: БИ не имеет к этому нападению никакого отношения. Оно спровоцировано неосторожностью самого Георгия. Днем он принес в номер большую сумму денег — хотел сделать подарок Фаине, купить приглянувшийся ему серебряный гарнитур с камнями — браслет, серьги, кольцо и колье. Помнится, они опаздывали на прогулочный пароход, он в спешке сунул деньги в сейф за картиной, кинул какую-то шутку убиравшей номер горничной и вылетел вон. Скорее всего это была заурядная попытка ограбления. Тем не менее, провериться было необходимо. Матвеев увеличил его невидимое сопровождение с двух до четырех человек. Если за Георгием следят, через пару дней это станет очевидно.

Два дня прошли и он смог вздохнуть облегченно — все было чисто. По этому поводу Георгий устроил пир, во время которого сделал два важных шага, рассказал обо всем Фаине и сделал ей предложение. Им было, что обсудить, и они легли спать только на рассвете.

Утром Георгий встал поздно, встал только для того, чтобы осушить бутылку холодной минеральной воды. Он снова лег и с нежностью поглядел на Фэй (так он ее называл). Она безмятежно спала, скинув на пол простыню, щекой на собственных волосах, волной рассыпавшихся по подушке. Георгий провел рукой по ее бедру и легонько сжал пальцами грудь. Фэй мгновенно проснулась, погладила его пальцы и посмотрела на Георгия через плечо. Глаза ее были затуманены сном, пробормотав что-то, она вновь заснула.

Полчаса спустя, почувствовав себя сносно, Георгий оделся и спустился вниз за газетами. Прочитав очередное послание Матвеева, он увидел в конце его три треугольника и крест, сигнал срочного вызова в связи с важными новостями.

— Что там, милый? Георгий обернулся:

— Проснулась… Ничего не болит?

— Голова тяжелая. Дай мне воды.

Георгий достал из холодильника бутылку минеральной и, дождавшись, пока Фаина напьется, сказал:

— Тут новости от Матвеева. Что-то он разведал, нужно будет сегодня пойти к нему.

Он провел рукой по щеке женщины и расправил волосы на подушке — они были красивы — темные и блестящие. Фей притянула Георгия к себе, и он ощутил ее горячее со сна тело.

— От тебя пахнет табаком. Курить натощак вредно. Ты нервничаешь?

— Есть немножко.

Фей прижала его голову к груди и стала мерно гладить по волосам. Поначалу он лежал, наслаждаясь этими прикосновениями, тихо и безмятежно. Потом вдруг встревожился: в этой размеренности Георгию почудилось что-то чужое: Фей словно отделилась от него, рядом лежало только тело, слышался стук сердца в груди, грудь мягко сминалась под его щекой, за закрытыми веками струились неизвестные мысли.

— Ты меня любишь? — спросил он. Вопрос прозвучал резко в той атмосфере нежности и тишины, которая окружала их.

Фей открыла глаза и крепче прижала его к себе.

— А кого же еще я люблю?

Георгий взглянул в ее сияющие радостью глаза и вздохнул, на душе отлегло так же быстро, как стало тревожно.

— Никак не могу поверить. Боюсь. Вдруг завтра все кончится. А я уже не могу без тебя. Нет, я, конечно, не умру, теперь никто не умирает, но и жить не буду, так… как-то просуществую оставшиеся годы. Или сделаюсь злодеем, — закончил он весело, чтобы замаскировать страх и тоску предыдущих слов.

— Я ведь тоже не могу без тебя. Ты — моя последняя любовь и последняя надежда. И я тоже… поэтому… боюсь… — Фаина говорила так тихо, что Георгий слышал, как разлепляются ее губы.

— Откуда у нас такой пронзительный страх? — Георгий приподнялся на локте, глаза их встретились. — Наверное, мы друг для друга больше, чем любовь. Мы — утраченные иллюзии и спасение от одиночества. Мы друг для друга — единственный мир, который может создать человек и наслаждаться им в течение всей жизни. Мир на двоих.

Шагах в ста от дома, в котором обосновался Матвеев со своими парнями, Георгия внезапно пронзило щемящее чувство опасности. Как будто чей-то враждебный взгляд или мысль коснулись его. Напряженно застыв, он быстро огляделся. Ничего подозрительного. Однако чувство тревоги не покидало его. Возможно, это просто нервы, подумал Георгий. Скорее всего, именно так, стал успокаивать он себя. Постоянное напряжение, нападение в номере — поневоле начнешь пугаться собственной тени. Теперь добавился еще страх за Фей. Если раньше у него было одно уязвимое место — он сам, то с недавних пор их стало два.

«Нервы! Нервы! Это нервы! Шагай дальше!» — сказал он шепотом себе, но с места не тронулся.

Суеверным Георгий никогда не был, но в интуицию последние годы верил почти свято. Уже не раз и не два наказывала его судьба, когда он пытался противопоставить ей логику, гордыню воли.

Шага его двух телохранителей стихли за спиной. За считанные секунды они отреагировали на его остановку. Мысленно он увидел руки, достающие из-под пиджаков пистолеты, пальцы, спускающие предохранители. Все! Полная готовность.

Георгий стоял, прижавшись спиной к стене дома, совершенно невидимый на освещенной редкими тусклыми фонарями улице. Стоял и старался уловить хоть какой-то намек — движение, звук, которые бы подсказали, что происходит или готовится произойти там впереди, когда он выйдет на свет старого четырехгранного фонаря. Но ночь и тьма, как им и полагалось, молчали. Георгий оглянулся: сзади улица настороженно замерла, но она не таила угрозы, впереди она была совсем иной — ждала его, разинув пасть-ловушку, из которой смердело смертью.

Шуршащие шаги послышались сзади, Георгий достал оружие.

— Это я, Олег! — прозвучал тихий голос одного из его телохранителей.

— Иди сюда! — откликнулся Георгий, и парень подошел.

— Что случилось?!

— Померещилось что-то… Не знаю… — Георгий не мог подобрать слова, которые объяснили бы его беспричинный страх.

— Давай так. Я проберусь переулком в палисадник вон того обшарпанного особнячка, — Георгий указал на двухэтажный дом, стоявший напротив того, где поселился Матвеев, — спрячусь за заборчиком, а ты пошли Костю, пусть пройдет мимо. Понаблюдаем.