Елена Долгова - Предсказатели

— Мне плохо, у меня маленький ребенок в столице… Сделайте… Сделайте что-нибудь, — плаксиво тянул женский голос.

Варул успел сбегать в свой фургончик и вернулся с ружьем.

— Назад, господа! Это что за позорище? Оставьте сотрудника в покое или я открою огонь на поражение.

— Понимаю, воды почти не осталось, — продолжил он. — Еда на исходе, все нервничают, а тут еще глупый текст, но мы не должны становиться скотами.

Йена тут же выпустили, и люди моментально попрятались по палаткам. Варул в критический момент выглядел почти величественно, но Северин решил не обманывать себя. «Может, завтра все остынут и посмеются. А, может, и нет. Рано или поздно кому-то придется ехать в Ахаратаун и бросить вызов суеверию. Вся история с надписями — один сплошной срам. Да черт с ними со всеми — пускай передернутся, если хотят, но Нина, Нина… Я должен ее уберечь».

Северин вернулся палатку и лег в ней на спину, вслушиваясь в тонкий перепев ветра. Усталость и ожидание сделали свое дело, и Северин погрузился в сон, а когда проснулся, то откинул полог палатки и обнаружил, что давно наступило утро.

Истоптанная площадка перед Менгиром пустовала. Давно остывшая кухня даже не дымилась. Машины в прежнем числе бесцельно стояли под брезентом. Один из походных туалетов ночью повалило ветром набок, хлипкую будку так и не поправил никто, и только грубый доктор Шарбин сидел подле небольшого костерка, помешивая седую золу палочкой.

Мик побегал по кругу, пытаясь размяться, потом пристроился на корпусе мертвого рабочего кибера и стиснул зубами сигарету. Спичка зажглась только с третьего раза.

— Могли бы прикурить от моего огонька, — недовольно заметил доктор. — Вы тупы и высокомерны, вот мой диагноз.

— Спасибо за диагноз. Что нового в лагере?

— Уникомы ни у кого не работают, но это вовсе не новость. Со вчерашнего вечера два новых случая инфекционной диареи, Варул сердит и закрылся с кибером наедине. Йена все третируют, но пока не трогают, у девки заместителя истерика. Воды нет, техническая вода тоже на исходе — вроде бы, цистерну испортили звери. Я пеку свою последнюю картошку, могу и вам уделить немного. Что еще? Черныш отравился.

— Чего-чего?!

— Выпил средство от москитов.

— Он жив?

— Моими стараниями. Не ходите к нему, не поможет. Парень плачет и кается в грехах, а когда дело касается Черныша, то неизвестно, что хуже выглядит — его грехи или его покаяние.

— Машина из Ахаратауна приезжала?

— Не приезжала.

Шарбин выкатил палочкой картошину и разломил — снаружи черная и непривлекательная, внутри она казалась розовой. У Северина от голода подвело живот.

— Присоединяйтесь, — предложил добрый доктор.

Мик пошарил под ногами палочку, потом обыскал карманы штанов.

— Занятная вещица, — задумчиво протянул врач.

— Которая?

— Вот эта, которая у вас в кармане.

— Нашел вчера у Менгира.

Толстые губы Шарбина широко разошлись, и Мик впервые за недели, проведенные в экспедиции, увидел зубы врача. Он оказались ровными и белыми — на загляденье.

— То, что вы подцепили где-то вчера — лучевой резец.

— Оружие?

— О, нет, только камнерезный инструмент. Это интересно, учитывая, что последние камнерезы в радиусе тысячи ярдов сдохли полтысячи лет назад, после того, как их предки оставили нам вон тот символ, уставленный в небо.

Шарбин ткнул в сторону Менгира.

— Я нашел резец именно там, у подножия.

— Кто-то еще видел?

— Не знаю.

— В котором часу вы его нашли?

— Сегодня утром, когда рассматривал надписи. Ночью, до меня, на то же самое место приходил Келлер.

Шарбин доел картофелину и забросил корку в траву.

— Келлер — отдельная история. История непутевая.

— Юлий — мой знакомый. Почти что друг нашей семьи.

— Конечно! Он всегда присматривался к людям при деньгах. Вы обращались к нему… как к профессионалу?

— Нет, — солгал Северин.

— Врете, как и все другие. Не хочу очернять вашего приятеля, но мастер такого класса и человек такого характера рано или поздно влетает в историю. Говорите, нашли резец на месте вашей встречи с ним?

— Нашел. Но это ничего не доказывает. Если Юлий осмысленно поправил надпись на Менгире, то придется признать, что как ученый он стоит Варула и Йена вместе взятых.

— Возможно, дело обстоит именно так. Зачем ему пугать экспедицию, не знаю, но находку не вредно показать боссу. А еще лучше — бросьте-ка резец в выгребную яму и предоставьте развязку судьбе.

— Почему?

— Наши психопаты, устроившие вчера показательное выступление, другого обращения и не стоят. Тайна раскрыта. Проклятие не действует. Возьмите джип и отправляйтесь в Ахаратаун к своей сестре. Не сомневаюсь, она там соскучилась до невозможности.

…Мик отложил отъезд всего-то на четверть часа, решив поговорить с Варулом. Профессор встретил его сердито, выглядел невыспавшимся, и выслушал гостя, нервно постукивая по стойке с кибером.

— Вы, должно быть, правы, — произнес археолог с отвращением. — Мне очень стыдно за инцидент, который я не сумел предотвратить. Но и вы, Мик… Почему не пришли ко мне пораньше?

— Я не разбираюсь в камнерезных инструментах.

— Ваши извинения приняты. Впрочем, вина Келлера не доказана, шутником-фальсификатором мог оказаться кто угодно… Даже вы, не будь невежество вашим алиби, Северин.

— Что собираетесь делать?

— Хотел бы вызвать полицию, но связи нет. Пошлю нарочного на джипе в Ахаратаун. Мой референт принял яд, придется воспользоваться услугами Йена. Он, как вы уже убедились, проклятий не боится, прочие останутся на месте до вмешательства властей. Я не собираюсь давать ни единого шанса испортившему камень негодяю.

— А можно мне поехать в Ахаратаун?

— Нет. Вы важный свидетель и останетесь в лагере… Не беспокойтесь, — добавил Варул чуть помягче. — Я прикажу Йену поискать вашу сестру. Не сомневаюсь, вы с нею очень скоро увидитесь.

Мик ушел, наполовину успокоенный, наполовину обескураженный разговором. Характер Келлера с бессмысленным озорством не вязался. За силуэтом бывшего референта Оттона мерцала нехорошая тайна.

Прошло всего полчаса, после чего размышления и дрему Северина прервал истерический крик.

— Переводчика убили!

Площадка перед Менгиром уже наполнилась людьми — два-три десятка грязных и пропыленных людей, не считаясь со зноем, высыпали под полуденное небо.

— Кто-то прикончил лингвиста.

— Говорят, он сам виноват — забрел за тысячеярдовую границу.

— Варул послал за Йеном, переводчика не нашли, потом второй заместитель догадался в бинокль оглядеть степь. Тело хорошо видно вон с того пригорка. Лежит в траве, животом вниз, затылком кверху, примерно в двух километрах от лагеря. Голова почти не сохранилась, но он, возможно, умер сам по себе, а над телом поработали падальщики.