Елена Долгова - Предсказатели

Мик все рассматривал спину каленусийца. Она удалилась и стала совсем маленькой.

— Хочу. Но это противозаконно.

— Вовсе нет, — Келлер заметно воодушевился. — Закон нарушил Вэнс, прикарманив информацию. Мы не станем проделывать никаких самоубийственных трюков, напротив, дождемся, пока старик в компании своих громил отбудет на зимний курорт, и посетим пустую виллу.

— А вам-то что за интерес?

— Я добываю и продаю интересные данные. Заметьте, по здешним законам, приватных данных не существует. В принципе, каждый может читать чужие мысли, если сильно захочет, а иногда и против желания своего. Знаете, что происходит? Личная тайна попросту теряет смысл. Закон охраняет только конфедеральные информационные сектора Системы — то, что принадлежит государству. Поэтому все, что мы собирается учинить — не преступление. Для меня бизнес, для вас — шалость и необходимость. Хотите?

— Хочу, — сказал полупьяный Мик, которого сильно задел высокомерный вид Вэнса.

— Я свяжусь с вами. Сестре ничего не говорите. И постарайтесь поменьше напиваться. Такие дела надо вершить на трезвую голову.

Келлер быстро ушел. Мик сидел на перевернутой лодке до тех пор, пока не пришел в себя.

«Лезть к Вэнсу опасно», — понял он, протрезвев, но отказаться уже не мог — пугали скупые и меткие насмешки нового друга.

Встретились они назавтра, на квартире у самого Келлера. Кэтти не показывалась, Юлий надел ментальный обруч, не такой, как у Мика, а потолще и помощнее.

— Я буду краток, так что слушайте меня внимательно. Дом самый обычный, если не считать того, что на окнах решетки — они из очень твердого дерева, если резать, уйдет много времени, если жечь излучателем — поднимется вонь. На двери замок механический, внутри помещения никаких пси-датчиков, ни управляющего кибера, ни сигнализации, ни автоматической горничной, ни системы экономии энергии — все просто, как в сарае, хотя и роскошно. Архив у старика — ты не поверишь — бумажный. Это нам на руку.

— Почему?

Келлер с удивлением воззрился на Мика.

— Я хотел спросить, почему он отказался от охраняющей техники? — пояснил, смутившись, Северин.

— Есть разные объяснения, но, говорят, у Вэнса была разумная машинка — искусственный секретарь, который сошел с ума и поднял мятеж. С тех пор старик не терпит разумных машин. Пишет только на бумаге. Он даже дверь закрывает железным ключом.

Мик вспомнил рассказ Беренгара, но Келлеру его передавать не стал. Юлий, между тем, продолжил:

— Время значения не имеет, ночь ничем не предпочтительнее дня — местным темнота не помеха. У грабителя-трансмутанта в момент преступления пси-излучение довольно сильное, его не скроет даже обруч. Мы, нормаментальные, так сильно не светимся, и случайный наблюдатель успокоится, решив, что ты и я — просто работники Вэнса, которые потеряли ключ. Вот и все. В бездарности, друг мой, заключена великая сила.

Мик уже понял, что делает глупость, но архивы Нэн могли освободить его сестру от предопределения. Для взлома выбрали утро, тот спокойный, не слишком ранний час, когда пустеют улицы и наполняются офисы, а витрины умываются зимним дождем. Северин встал, оделся, по привычке настроил защитный обруч и попытался на цыпочках проскочить мимо комнаты Нины.

— Ты уходишь? — сонным голосом спросила она. — Куда? Погоди, у меня было видение…

Дверь, приоткрытая на ширину ладони, качнулась и захлопнулась под воздействием сквозняка и тем избавила Мика от ответа. Он бежал вниз, застегивая куртку, туда, где тончайший слой снега, выпавший ночью, на рассвете истоптанный миллионами ног, уже превратился в грязь. Келлер терпеливо ждал за рулем кара.

— …Проклятые мутанты понятия не имеют о правилах движения, — сказал он через некоторое время. — И, заметьте, никогда не бьются. Но на меня не распространяется благодать Разума, так что осторожность — штука стоящая. Видите то здание?

— Пирамида из стекла. Департамент Обзора, в котором некогда работал Вэнс.

— Красиво, но мрачно.

— Все правильно. Во времена мятежей, лет за пять-шесть до трансмутации, тут был штурм, перебили уйму народу с обеих сторон. Говорят, когда прибрали трупы и битое стекло, улицы вымыли и замостили заново. Осталось кое-что тонкое — то, что называется душою места. Б-р-р… Вы заметили, что вокруг совсем нет зелени? Впрочем, конечно, ее нет, потому что сейчас зима. Но летом картина точно такая же. Кусты высаживают каждый год, потом они быстро чахнут…

Мик не слушал. Ему приходилось видеть места с не менее мрачной репутацией, но утопающие в листве и цветах — растения питались прахом.

Келлер тем временем мыслил прагматически:

— Лучше подъехать по запасному шоссе со стороны моря, — сказал он. — Так спокойнее будет работать. Машина из проката, номер я затер грязью, хотя местным, пожалуй, грязь не помеха.

Пляж, припорошенный снегом, тянулся вдоль а бухты. Чем ближе к оконечности мыса, тем меньше становилось пестрых домиков. Скользкая дорога выглядела пустынной, правый склон круто уходил вверх, там торчали разломы дикого камня, загаженные птичьим пометом. Парк сменился настоящим лесом, темной и полумертвой от холода чащобой. С дороги можно было разглядеть обнаженные оползнем корни и скопище голых ветвей. Слева внизу беспокойно ревело открытое море. Чья-то яхта, красивая, как игрушка, моталась на волнах в миле от берега.

— Вы уверены, что в доме никого?

Келлер кивнул, прибавил скорости и мельком глянул на часы.

— Странное место, — сказал Мик. — Унылое и на отшибе.

— Кому как. Вэнс всю сознательную жизнь боролся с инакомыслием. Меры выбирал по своему вкусу, то есть, крутые. Очутившись в шкуре сенса, он пережил потрясение. Ковыряться в его душе мне не хочется, но в том, что он живет довольно уединенно, ничего странного нет.

— Вы говорили, сюда есть другая дорога?

— Да, через мыс. Там несколько заброшенных бунгало, маяк, домик смотрителя и коттедж лесника. Смотритель живет холостяком, у лесника большая и прожорливая семья. Они небогаты и все страшно любопытны. Ментальные мутанты, конечно. Поэтому я и выбрал окружную дорогу.

…Виллу Вэнса окружал довольно высокий, кованый забор c воротами, старомодно запертыми на замок. Сквозь решетку виднелись аккуратно стриженные кустики и клумбы в неряшливой шапке сохлых шафранов. То и другое не вязалось между собой.

— Кто-нибудь ухаживает за садом или домом?

— Раз в неделю приходит прислуживать жена лесника. Это она весной подстригла кусты, но старик приходит в бешенство, есть трогают клумбы — ими он занимается лично и, кажется, любит перестоявшие цветы. Странная причуда, верно? Кстати, сейф у него не в банке, как у нормальных людей, а дома. Или что-то вроде сейфа… Сами увидите.