Елена Долгова - Предсказатели

— Это все?

— Все. Приношу свои извинения за ваши трагические утраты. В моральном отношении их нельзя возместить, но в знак нашего сочувствия и уважения вы получите деньги и награду Арбела.

Мик встал, сдерживая бессильную ярость.

— Мне хочется убить вас.

— Желание не оригинальное.

— Ваша дочь…

— Она тут ни при чем. Если вам нужны виновники, то в трагическом недоразумении виноват только я один, за что и прошу прощения. Мои мотивы вам должны быть понятны — я защищал своих людей, свою дочь, а в ее лице — еще и специалиста, полезного для Арбела.

Северин выскочил из кабинета. Лица референтов и охраны казались ему смазанными пятнами. Кто-то окликнул его по-иллириански — из-за сильного каленусийского акцента Мик не разобрал слов. Он грубо толкнул плечом дверь и выбежал на площадку перед зданием. На него косились, или Мику просто чудилась враждебность случайных взглядов. Он прошел еще немного и очутился за воротами виллы, потом поспешно набрал иллирианский номер Риордана.

На той стороне ответили не сразу.

— Что-то случилось? — сонно спросил магистр медицины.

— Ты проверял кровь моей сестры. Помнишь, тогда, в Порт-Иллири, ночью.

— Чего?!

— Я имею в виду генетическую экспертизу. Ты уверен, что не ошибался?

— Если быть точным, то я ее не проверял, а просто тянул время. У меня не было нужных реактивов.

— Значит, ты меня обманул?

— Вовсе нет. Не считай меня глупым или злым. Я просмотрел мысли Нины и понял, что она искренне считает тебя братом. В таких случаях не стоит тратиться на анализы…

Мик отсоединился. Он бы взбешен легкомыслием Риордана, хотя понимал, что оба они попали в логическую ловушку — Нина тогда еще не знала правды о самой себе…

«Но позже… В Арбеле, а, может, быть, еще в Порт-Калинусе… Ей сказали правду люди Дезета, она все знала и продолжала обманывать меня».

Всхолмленная местность уходила на восток. Северное лето не до конца вступило в свои права. Было немного прохладно. Трава оставалась короткой и казалась слишком зеленой. Северин шел около получаса, постепенно удаляясь в холмы и пытаясь в движении забыться. Он вспоминал мать в больнице, ушедшего навсегда отца, профиль Нины и машинально повторял одно и то же слово — им в сомнительных кварталах Порт-Иллири принято называть шлюх. Глаза оставались ясными и сухими.

Через некоторое время он споткнулся и сел на низкий широкий холмик, потирая ушибленную лодыжку. Холмик оказался могилой — давней, покрытой остатками пожухлой, зимней еще травы. Не было ни надгробья, ни памятного камня, новая зелень местами пробивалась сквозь слой старого дерна, пахло не могильным холодом — просто весенней землей.

Северин привстал и осмотрелся. Ряды одинаковых, осыпавшихся и потому малозаметных захоронений тянулись по пологому склону. «Сколько же их тут лежит?»

Он брел наугад, задевая сапогами высохшие, прошлогодние заросли колючки. Сгорбленное существо возилось возле одной из могил. Мик подошел поближе и понял, что это старик, по виду обычный бродяга, в изношенном балахоне, с жесткой седой щетиной на обветренных щеках. Глаза старика слезились от ветра… В пустую бутылку он вставил два стебля с бутонами — бледные и чахлые первоцветы, только что сорванные в холмах. Импровизированный букет одиноко стоял на могиле.

Северин пошарил в кармане и вытащил пачку денег, накануне полученных от Бейтса.

— Если я могу вам чем-то помочь, возьмите хотя бы вот это, — тщательно выговаривая слова, произнес он по-каленусийски.

Старик вскинул отечное лицо.

— А, это ты… Знал, что ты идешь — чувствовал в холмах твою злость. Я ведь тоже из них, из этих сучьих пророков.

Голос у старого арбелианца был хриплый, но еще сильный. Злость выветрилась. Мик присел на плоский холмик. Старик пошарил за пазухой, отыскал плоскую, армейского образца, флягу, сделал судорожный глоток и протянул остатки Мику.

— У меня тут дочь лежит, — спокойно продолжил он. — Была офицером, звали ее Робертина Чен, красивая, сильная девушка. Тогда была зима, таких морозов никто из старожилов не помнил. Твои иллирианцы пришли сюда с гор, ее сотня держала оборону восточнее Арбела, убили многих, но моя Берта уцелела, а вояки Оттона откатились назад, через равнину и перевалы.

Старик забрал фляжку у Северина, жадно приник к горлышку и добавил:

— Она умерла только через три года — той зимой застудилась среди льда. А, может быть, все случилось из-за ее парня. У него был шрам на лице, но Берте это нравилось. Меченый был немного чокнутый — не боялся ничего, его подстрелили в самом конце заварухи. Я вырастил свою девочку крепкой, но доктора сказали мне, что уже поздно. Тоска ее сожрала. Берта жила отдельно и не сознавалась, что легкие больше никуда не годятся…

Старик вздохнул и убрал фляжку за пазуху.

— Даже если она и впрямь пряталась в запрещенные верой иллюзии, то ты ее не осуждай. Слышишь? Не смей ее осуждать, ты, грязный иллирианец. Моя девочка сражалась как герой, а умерла в одиночестве, и только потом нашлись люди, нашей же крови, но подлецы, которые порочили ее память.

Северин кивнул. Он не знал, куда податься, и не решался оставаться на месте.

Старик вытер мокрые, бирюзового цвета глаза.

— Значит, вы тоже пророк? — негромко спросил его Мик.

— В полнолуние еще какой. Да что от этого проку? Одно несчастье. О бедах лучше не знать, когда беда придет, она сама тебя найдет.

— Раньше я думал, будто я брат пророчицы.

— Значит, ты тот самый парень, который положил глаз на дочку консула? Эге?

Старый луддит хрипло расхохотался.

— Не сердись на Дезета, — добавил он со спокойствием фаталиста. — Он хороший человек. Ты не знаешь, что такое девчонка-пророк в доме, а наш консул знает это по себе. Лучше собирай вещи и уезжай в Порт-Иллири. Будущее обманывает всех — каждого по-своему. Ты, парень, помни, человек всегда получает по заслугам — то, чего захотел. Просто это происходит тогда, когда он забывает свои желания.

Злость Северина перегорела, он хотел сплюнуть привкус дешевой сивухи, но вокруг были одни могилы и он проглотил горькую слюну.

— Мне нет дела до какой-то Нины Дезет. Поймите, у меня отыскалась сестра. Мы были ей рады. Моя мать любила ее больше, чем любила меня. Мой отец погиб, возможно, потому, что приютил эту девушку. Теперь я остался без родителей и без дома, в Порт-Иллири мне придется начать все с нуля. А это оказалась чужая женщина. Она не дочь моей матери. Консул говорит, что вышло недоразумение, но я ему не верю. Меня обманули и выкинули, словно дешевый хлам.

Пророк задумался, словно прислушиваясь к непонятным Мику ощущениям, потом медленно покачал плешивой со лба головой.

— Нет, — медленно произнес он. — Сегодня сутки полнолуния. Тебя не обманули и не выкинули. Я не могу сказать, почему, но произошло лучшее из того, что могло тебя ожидать.