Айзек Азимов - Галактическая империя [сборник litres]

– Откуда тебе это известно?

– Потому что они поняли – корабль, на котором я прибыл, тиранийского образца. Более того, они намеревались уничтожить его, когда услышали мои сигналы. Мне пришлось долго убеждать их, что на борту только я один.

Байрон сжал руками колени.

– Послушай, но разве то, что они знали, будто корабль принадлежит Тирании, не является наилучшим доказательством факта, что планета находится за пределами Королевств? Что это где-то в другом месте?

– Нет, она здесь, в Галактике, – твердо ответил Джилберт. – На территории Королевств. Они высадили меня на поверхность, – и, боже мой, что за чудо была их планета! Там были люди со всех планет Королевств, как я понял по их акцентам. И они не боялись Тирании! Мой мальчик, эта планета все еще где-то есть, и ее жители намерены уничтожить Тиранию, как уничтожили бы судно, на котором я к ним прилетел, – если бы я был там не один. Они живут под землей, но их души полны огня и света!

Сердце Байрона было готово выскочить из груди. Ему искренне хотелось поверить в рассказ Джилберта.

Во всяком случае, это возможно. Возможно!

С языка Байрона срывались вопросы, один за другим:

– Откуда тебе известно про их планету? Как долго ты там находился? Что ты видел?

Джилберт безразлично ответил:

– Дело не в том, что я видел. Они очень мало показали мне. И потом, после того, как они сняли меня с корабля, я был в крайне плохом состоянии. Я почти ничего не ел и выглядел гораздо хуже, чем обычно. Потом я немного пришел в себя. Они переправили и меня, и судно на поверхность планеты. Конечно, судно их интересовало больше, чем я. Ведь с его помощью они могли постичь тайны тиранийской инженерии. Меня же отправили в некоторое подобие госпиталя.

– Но что же ты все-таки видел, дядя? – спросила Артемида.

Байрон прервал ее:

– Он рассказывал тебе об этом раньше?

– Нет, – ответила девушка.

Джилберт кивнул:

– Об этом я не рассказывал до сих пор никому. Как я уже сказал, меня отправили в госпиталь. Исследовательские лаборатории там гораздо совершеннее, чем на Родии. По дороге в госпиталь я проезжал мимо заводов, где велись какие-то металлургические работы. Тот корабль, который подобрал меня, был не похож ни на что из виденного мною до сих пор. Все это было настолько невероятно, что я растерялся и не задал ни одного вопроса. Но все эти годы я ждал. Ждал, что однажды к нам прилетит корабль, подобный тому, на котором меня доставили на эту планету. Каждый год я говорил себе: наверное, в следующем году!.. И каждый раз в душе я чуть-чуть боялся этого. Назревала великая битва, и мне не хотелось бы, чтобы она началась без меня.

Байрон спросил:

– Почему же они до сих пор не прилетели, если, как ты говоришь, это произошло более двадцати лет назад? И не подали тебе никакого знака? К тому же не было сообщений ни о каких странных космических кораблях! И ты все еще думаешь…

Джилберт вспыхнул:

– Да, я думаю! Двадцать лет – не такой большой срок, чтобы организовать бунт против планеты, правящей пятьюдесятью системами. Я был там в момент зарождения мятежа. Все это время, я уверен, они не переставали готовиться к схватке. Они создавали новые корабли, разрабатывали более совершенное оружие, готовили людей к нападению. Только в видеотриллерах люди сразу же кидаются в бой. На самом деле оружие создают сегодня, усовершенствуют завтра, а используют только послезавтра. Для этого нужно время, Байрон, и люди из восставшего мира должны быть полностью уверены в своей готовности, перед тем как начать. У них не будет возможности пытаться дважды. И потом, что ты называешь «происшествием»? Корабли тиранийцев исчезали, и их никогда не удавалось найти. Космос велик, скажешь ты, и они могли просто теряться, но что, если все они были захвачены мятежниками? Два года назад такое произошло с «Неутомимым». Они сообщили, что к судну приближается странный предмет – и больше о корабле никто не слышал. Возможно, это был метеор… Ну а если нет? Поиски длились много месяцев, но никто не смог найти судно. Я думаю, оно в руках мятежников. «Неутомимый» был новым кораблем, экспериментальной моделью. Это как раз то, что им нужно.

– Почему же ты, оказавшись там, не остался?

– Думаешь, я не хотел? У меня просто не было выбора. Когда они думали, что я без сознания, они говорили открыто – и я многое понял. Они в то время только начинали, и излишняя реклама лишь помешала бы им. Они знали, кто я. Знали они и то, что, если я не вернусь на Родию, меня будут тщательно искать – и, возможно, обнаружат их. Они не хотели рисковать, и поэтому было решено вернуть меня на Родию. Что они и сделали.

– Что? – вскричал Байрон. – Но ведь это было еще большим риском! Как же они это сделали?

– Не знаю. – Джилберт запустил пальцы в волосы и устало посмотрел на юношу. – Думаю, они усыпили меня. Этот период полностью стерт из моей памяти. Я только помню, что открыл глаза и обнаружил, что вновь нахожусь на борту «Кровопийцы»; я дрейфовал в космосе, приближаясь к Родии.

– А твои погибшие спутники? Они все еще были на борту?

– Да, они все еще лежали на борту.

– Оставались ли на корабле какие-нибудь признаки того, что ты побывал в мятежном мире?

– Никаких. Исключая, конечно, мою память.

– А как ты узнал, что приближаешься к Родии?

– Никак. Массометр показывал, что я нахожусь вблизи планеты. Я вновь воспользовался радио, и ко мне подлетел родийский корабль. О случившемся со мной я в тот же день рассказал тиранийскому Наместнику. Конечно, я не обмолвился ни словом о мятежном мире. Я лишь сказал, что корабль столкнулся с метеором после последнего Прыжка. Я не хотел, чтобы они поняли: мне известно, что корабль может совершать Прыжки автоматически.

– Как ты думаешь, известен ли жителям мятежного мира этот факт? Ты говорил им об этом?

– Нет, я не говорил им об этом. У меня не было такой возможности. Ведь я пробыл там очень недолго. Я имею в виду, пробыл в сознании. Но мне совершенно неизвестно, как долго я был без сознания, а также – что им удалось обнаружить самим.

Байрон размышлял. «Беспощадность» может двигаться со скоростью десять тысяч миль в час. Звезды – тяжелые, яркие и неподвижные – гипнотизировали Фаррилла.

Он спросил:

– Так что же нам делать? Ведь ты не знаешь, где находится этот мятежный мир.

– Не знаю. Но я предполагаю, кто может знать. Я почти уверен в этом.

– И кто же это?

– Автарх Линганы.

– Линганы? – удивился Байрон. Он когда-то слышал это название, но не помнил, в связи с чем. – Почему именно он?

– Лингана была последним Королевством, капитулировавшим перед Тиранией. Она, можно сказать, не так порабощена, как другие. Разве в этом нет скрытого смысла?