Айзек Азимов - Галактическая империя [сборник litres]

– Имеете в виду, что туземцы могли заметить наблюдателя?

– А почему нет?

– Вы не с Сарка, поэтому ваша ошибка простительна. Уверяю, туземцы знают свое место. Они не приближаются к нобилям, а если вынуждены приблизиться, то опускают глаза. Они ничего не заметили бы.

Юнца передернуло. Нобили так закоснели в своем деспотизме, что уже не стеснялись говорить о нем в открытую.

– Обычные, может, и не заметили бы, – ответил он. – Но у нас имеется не совсем обычный флоринианец. Думаю, он уже доказал, что является кем угодно, только не забитым туземцем. Он пока не участвовал в дискуссии, и самое время задать ему несколько вопросов.

– Слова этого типа ничего не стоят, – возразил Файф. – Раз уж вы о нем заговорили, я вновь требую выдать его судебным органам Сарка.

– Позвольте я сначала с ним побеседую.

– Я тоже считаю, что задать ему кое-какие вопросы не повредит, Файф, – кротко добавил Абель. – Если он окажется несговорчивым или ненадежным свидетелем, мы рассмотрим вашу просьбу о выдаче.

Тиренс прекратил разглядывать свои руки и быстро поднял голову.

– Рик жил в вашем поселке с того самого дня, как вы его нашли? – спросил Юнц.

– Да.

– И все это время вы находились в поселке? В длительные командировки не отлучались?

– У старост не бывает командировок. Их работа – в поселке.

– Хорошо. Успокойтесь и не нервничайте. Я правильно понимаю, что в ваши обязанности входило знать обо всех посещающих поселок нобилях?

– Конечно.

– И часто они вас посещали?

– Раз или два, – пожал плечами Тиренс. – Рутинные проверки. Нобили не пачкают руки на кыртовых полях.

– Эй, побольше уважения! – рявкнул Файф.

– А ты меня заставь. – Тиренс взглянул прямо в глаза великому нобилю.

– Пусть Юнц с ним беседует, – мягко остановил Файфа Абель. – Мы же останемся зрителями.

У Юнца потеплело на душе от смелости старосты, но он тем не менее сказал:

– Пожалуйста, отвечайте только на мои вопросы, без комментариев. Кто именно из нобилей посещал ваш поселок за последний год?

– Мне-то откуда знать? – раздраженно буркнул Тиренс. – Я не могу ответить на ваш вопрос. Нобили – это нобили, а туземцы – это туземцы. Я, конечно, староста, но для них все равно туземец и не ходил к воротам спрашивать их имена. Мне просто передавали письмо, на котором значилось «Старосте». В нем говорилось, что в такой-то и такой-то день прибудет инспекция и я обязан принять надлежащие меры. Проследить, чтобы жители надели самые красивые одежды, чтобы на фабрике было чисто и отсутствовали поломки, чтобы запасы кырта радовали глаз, а люди выглядели довольными и счастливыми. Дома следовало привести в порядок, улицы патрулировать, а под рукой держать несколько человек на случай, если нобилю захочется посмотреть какой-нибудь экзотический туземный танец, и парочку симпатичных де…

– Это неважно, староста, – перебил его Юнц.

– Для вас – неважно, для меня – важно.

После встреч с флоринианскими чиновниками из госслужбы Юнц обнаружил, что беседа со старостой – настоящий глоток свежего воздуха. Он решил обязательно воспользоваться влиянием МПБ, чтобы не допустить выдачи Сарку этого человека.

– Как бы там ни было, такова была моя роль, – продолжил Тиренс, немного успокоившись. – Когда приезжала инспекция, я стоял в шеренге вместе с другими. Я не знаю, кем были те нобили, я с ними не разговаривал.

– Не приходила ли подобная инспекция в течение недели до убийства врача? Полагаю, вы помните, когда его убили?

– Слышал в новостях. Нет, никакой инспекции в это время не припоминаю. Хотя и поклясться не могу.

– Кому принадлежат ваши земли?

– Файфу. – Рот Тиренса скривился.

– Нет, право слово! – вскричал вдруг Стин. – Юнц, своими вопросами вы играете на руку Файфу. Неужели не видите, что это ни к чему не приведет? Или вы думаете, что, если бы Файф хотел проследить за этим несчастным, он взял бы на себя труд лично лететь на Флорину? А на что тогда патрульные? Ну, право же слово!

– В случае, когда от разума одного человека зависит галактическая экономика и, вероятно, физическое существование целой планеты, я бы на месте преступника не полагался на патрульных, – несколько сконфуженно парировал Юнц.

– Даже если этот разум фактически уничтожен? – заметил Файф.

Абель оттопырил нижнюю губу и нахмурился. Похоже, нобиль перехватывал инициативу в игре.

– Может быть, в поселке вертелся какой-нибудь конкретный патрульный? – нерешительно продолжил Юнц.

– Понятия не имею. В своих мундирах они все на одно лицо.

Профессор внезапно повернулся к Валоне. За секунду до этого она вдруг дернулась и побледнела, ее зрачки испуганно расширились, что не ускользнуло от внимания Юнца.

– А как насчет тебя, девочка?

Валона молча помотала головой.

«Ну, вот и все, – мрачно подумал Абель, – игра окончена» .

Однако Валона, дрожа, уже поднималась на ноги.

– Я хочу кой-чего сказать, – еле слышно выдавила она.

– Говори, дитя, – подбодрил ее Юнц. – Что ты хочешь нам сказать?

– Я простая девчонка с ткацкой фабрики, – сдавленно проговорила Валона, ломая пальцы, на ее лице застыл страх. – Прошу вас, не сердитесь на меня. Я вот чего подумала. Мой Рик, он очень важный, да? Важный-преважный?

– Он был очень, очень важен для нас, – ласково ответил Юнц. – И, надеюсь, таковым остается.

– Значит, все, как вы сказали. Значит, тот, кто отправил его на Флорину, глаз бы с него не спустил ни на минуточку. А как же иначе? Ведь Рика и бригадир на фабрике мог избить, и дети камнями забросать. Или он заболел бы и умер. И в поля его отправлять было нельзя, станет ему плохо – и все, никто его не найдет, пока он не умрет. Злодеи не стали бы полагаться на удачу. – Валона осмелела и говорила довольно связно.

– Продолжай, девочка. – Юнц не сводил с нее глаз.

– Есть только один человек, который приглядывал за Риком с самого начала. Он нашел его в поле, проследил, чтобы я о нем позаботилась, охранял и справлялся о нем каждый день. Он и про доктора знал, ведь я сама ему и рассказала. Это он! Это был он! – закричала она, указывая пальцем на Мирлина Тиренса.

На сей раз даже Файфу изменила его каменная выдержка. Руки уперлись в стол, приподнимая массивное тело. Он в упор уставился на старосту.

Все словно онемели. Даже Рик только и мог, что недоверчиво переводить взгляд с Валоны на Тиренса и обратно.

Потом Стин визгливо захохотал, и оцепенение спало:

– Верю! Право слово, верю! Я вам давно твержу, что Файф платит кому-то из туземцев. Убедились, каков фрукт? Он платил туземцу, чтобы тот…

– Это чудовищная ложь.

Слова принадлежали не Файфу, а старосте, с горящими глазами вскочившему с места.