Стивен Бакстер - Война миров 2. Гибель человечества

– Улла! Улла!

Вой марсиан раздавался по всему миру: в Америке, Северной и Южной, в Австралии, в Азии – и в Африке.

Ранним воскресным утром, когда марсианские машины продолжали разорять Дурбан, высоко над городом, в предгорьях Драконовых гор, Гопал Тилак встретил женщину из народа зулу. Она сидела одна, сложив рядом скромные пожитки, и утренние лучи освещали ее лицо, лишенное всякого выражения.

Я встретилась с Тилаком намного позже, на руинах Бомбея, и узнала, что он был свидетелем разрушения Дурбана. К тому времени как мы познакомились, Гопал стал преуспевающим юристом, консультировавшим новое независимое индийское правительство о том, как правильно применять законы о правах человека, установленные Федерацией федераций в Басре. В тихой чайной на окраине Бомбея, совершенно английской по духу, Гопал рассказал мне о событиях того ужасного утра и случайной встрече в предгорьях.

На вид женщине было лет тридцать – на десять с лишним лет меньше, чем ему. Она, кажется, не заметила, что он подошел. Тут, наверху, было тихо; грохот взрывов и крики, доносящиеся из города, казались не более чем шепотом на ветру. И все же можно было различить грубый, резкий вой марсиан, доносящийся из десятка разных мест:

– Улла!..

Гопал кашлянул, чтобы не испугать женщину своим внезапным появлением, и этот звук в тишине прозвучал неожиданно громко.

Женщина взглянула на него без всякого интереса и отвернулась.

– Можно рядом с вами присесть? – спросил он по-английски.

– Это не мой холм.

– Да, верно.

Насколько он знал, аборигенам было разрешено владеть землей только на семи процентах территории Южно-Африканского Союза. Даже сейчас он думал как юрист, хотя в то утро имело значение только то, что он человек.

Он подошел и неловко уселся рядом с женщиной. Пиджак покрылся пылью, галстук он давно развязал, а лакированные кожаные ботинки, предназначенные для офисных ковров, а не крутых склонов, все истерлись. Гопал был в хорошей форме, он играл в теннис и в крикет, но жизнь беглеца была ему в новинку. Он инстинктивно почувствовал, что эта женщина, привыкшая к тяжелому труду, куда крепче него.

– У меня есть вода, – сказал Гопал.

– У меня тоже. У одного нет воды – надо поделить. Тут воды мало.

– Спасибо. А еда? У меня есть печенье…

– Голодный?

– Нет, – он вздохнул. – Хотя стоило бы – я уже давно не ел.

У Гопала была с собой сумка. Он давно выкинул из нее книги и другие тяжелые предметы, и теперь там оставались только документы, которые нужно было иметь при себе всякому, кто находился на территории Британской империи, несколько печений и фляжка с водой. Он взял фляжку, сделал глоток и протянул ее женщине.

– Я ехал на поезде в Дурбан. Здесь я помогаю индийским наемным рабочим защищать свои права. Когда я узнал, что марсиане атаковали Америку, то попытался покинуть страну и отправиться домой, в Бомбей. Но несколько часов назад там тоже приземлились марсиане. А теперь они и в Дурбане! – сказал он с горьким смешком. – Вот уж повезло так повезло. Мой поезд остановился, не доезжая до города; машинист хотел развернуться. Но мне нужно попасть на побережье, в порт…

– И ты пойти пешком.

– Да, – ответил он и, поколебавшись, добавил: – Меня зовут Гопал Тилак.

Женщина кивнула. Она сказала, что ее зовут Нада, и назвала фамилию, которую Гопал не запомнил.

– Нада. Необычное имя. Или нет?

Она пожала плечами.

– Мама работать на ферме. Жена фермера дать мне имя. Нада. Имя из книги. «Ничего» на других языках. Она думать, это забавно. Книгу я потом прочитать.

– Вы говорите по-английски…

– На африкаанс лучше.

– Умеете читать и писать.

– И считать. Семья работать на ферме, в деревне. Я в городе, в компании. Компания продавать алмазы.

Алмазы и трансваальское золото, подумал Гопал, – несметное богатство из земных недр, которое изливалось отсюда в мир, принося доход в основном британцам, владевшим правами на добычу ископаемых.

– Когда прилететь марсиане… – начала Нада.

– Вы решили пойти домой. Прямо как я. Вот только направляемся мы в разные стороны.

Нада посмотрела на него.

– Ты знать Дурбан?

– Не особенно хорошо. По работе мне в основном надо ездить в глубь материка, в маленькие города, в деревни. В этой стране, сшитой из лоскутков, в деревнях больше всего трудностей – и у африкандеров, и у индийцев, и у зулу вроде вас.

– Зулу здесь первые. Теперь у нас все забрать.

– Я знаю, – сказал он с чувством. – Десять лет назад, даже больше, я работал с Махатмой Ганди. Слышали о нем? Он юрист, учился в Британии, а здесь боролся за права индийцев. Ненасильственное сопротивление – вот его метод; на нашем языке это называется «сатьяграха». Ты просто откладываешь инструменты и отказываешься работать. Но даже несмотря на то, что мы одержали маленькую победу, в жизнь претворилась куда большая несправедливость – узаконенная дискриминация местного населения.

Он пожалел, что использовал такие сложные слова, но Нада, кажется, поняла.

– Ганди? Где он теперь?

– Вернулся в Индию, чтобы защищать права своих соплеменников на родине.

– В Бомбее?

– Надеюсь, что нет.

Он закрыл глаза и попытался представить, как сейчас выглядит Бомбей. Гопал родился в Дели, в обеспеченной семье, но в юности переехал в Бомбей, прельстившись возможностями, которые открывал этот город, неимоверно разросшийся под властью Британии. И Гопал полюбил его: старинные кварталы, огромные текстильные фабрики в промышленных районах, даже величественные административные здания британцев. И запах, запах – аромат специй, сладкий запах сандаловых палочек, которые жгли на фестивалях. Похоже, тем ужасным утром в Бомбее горели не только сандаловые палочки.

– Не мочь сражаться с марсианами, – сказала Нада. – Просто ждать, пока они уйти. Что там за слово?..

– Слово? Ах да – сатьяграха.

Она повторила его, смакуя на языке:

– Сатьяграха. Ждать, пока враги не уйти. Потом забрать свою землю.

Она была права, подумал Гопал. Но даже если марсиан удастся победить, они успеют вмешаться в людской уклад по всей Земле и перевернуть его с ног на голову. Ничего уже не будет как прежде нигде в мире.

Нада встала.

– Теперь я идти домой.

Он тоже встал. Они разделили между собой воду, проследив за тем, чтобы каждому досталось поровну, потом крепко пожали друг другу руки, и Нада ушла вдаль, в холмы.

Гопал подождал, пока марсиане прекратят громить город, и направился вниз, к окраинам Дурбана.

Марсиане покинули город еще до того, как Гопал успел до него добраться. Позже он с удивлением узнал, что их видели направляющимися на север – целая армия марсиан уверенно маршировала в джунгли, в заросшее лесами сердце Африки.