Дэвид Вебер - Наследники империи

“Может это поломка гиперкома,” предложила она, но даже ее собственный тон сказал ей, как мало она в это верила.

“Все возможно,” сказал Хэтчер упавшим голосом. Гиперком был большим и сложным, но его базовая технология была отработана в течение более чем шести тысячелетий. Вероятность поломки составляла один раз за четыре - пять столетий: именно, но не чаще. Они оба знали это, и они уставились друг на друга в тяжелом молчании.

“О, Господи, Джеральд,” шептала она через какое то время.

“Я знаю.”

“Может их гипер поле было не сбалансировано, когда они покидали Урахан?”

“Я не знаю.” от происходящего голос Хэтчера стал резким. “Они сбросили своих пассажиров и ушли в гипер, и ни у кого из исследователей не было причин отследить их след в гипер-пространстве. Все, что мы знаем, что они достигли гипер порога и ушли точно как было запланировано.”

“О, черт.” Ругательство было произнесено с мольбой в голосе, и Адрианна провела пальцами по волосам. “Я просто не могу себе представить, с чем они могли столкнуться, что могло уничтожить ‘Землю’ . да еще и под командованием Алгиза. Это скорее всего выход из строя кома!”

“Вы хотите сказать, что надеетесь на это,” сказал Хэтчер, и зажмурился. “Я тоже на это надеюсь, но надежда ничего не изменит, если это не так.” Адрианна горестно кивнула, и он тяжело вздохнул. “Я мобилизую БатРон Один(первый мобильный отряд?) для поисково-спасательных работ с Херданом в качестве Флагмана. Вы не возражаете?”

“Конечно, действуйте!” Адрианна начала развязывать пояс своего халата. Вайнштейн был уже рядом, протягивая ей форму, и она одарила его напряженной улыбкой. “Я буду готова к тому времени когда мой катер прибудет сюда.”

“Спасибо,” негромко произнес Хэтчер, и Адрианна сглотнула.

“Вы будете-?” начала она, и он кивнул, с лицом еще более мрачным, чем когда-либо.

“Я немедленно отправляюсь во дворец”

*

Пятнадцать планетоидов класса Асгард вывалились из гиперпространства в десяти световых минутах от звезды класса G4 Тегран. Они вышли в боевом строю, с поднятыми щитами и неся столько оружия, что могли немедленно уничтожить всю звездную систему. Каждый датчик был настроен на максимум, в поиске малейшей угрозы и ища любые маяки от спасательных шлюпок.

Но там не было ничего, с чем можно было бы вступить в бой… и никаких маяков.

Адрианна Роббинс сидела на командной палубе ‘Императора Хердана’, вглядываясь в дисплей с горящими глазами. Тегран II, ранее известный как Триам, был безжизненной скалистой сферой, окруженной ожерельем мелких спутников-изгоев, таких же безжизненных как и сам Триам.

Слезы наворачивались у нее на глазах. Она так сильно надеялась! Но там не было никаких признаков ‘Имперской Земли’… или чего-нибудь, что могло бы её уничтожить. И если корабль в гипере не достигал своей точки назначения, то он уже никогда не выйдет из гиперпространства. Она тяжело вздохнула и, в сердцах, смахнула жгучую слезу, прежде чем посмотрела на бледное лицо своего офицера связи.

“Настройте гиперком, Коммандер”, сказала она голосом, лишенным всяческих эмоций.

*

“Мне очень жаль, Колин,” негромко произнес Джеральд Хэтчер. “Боже, мне очень жаль.”

Колин сидел в своем кабинете, сдерживая слезы, в то время как Джилтани уткнувшись лицом в его плечо пропитывала слезами китель. Хэтчер хотел было к ним обратиться, но остановился. Его рука на мгновение повисла в воздухе, он уставился на нее, как на врага, а затем опустил её обратно на колени.

“Я надеялся, что Адрианна что-нибудь найдет. Или же, что они найдутся, если это была неисправность кома, но,” Он замолчал, стиснув зубы. “Это моя вина. Я никогда не должен был позволить им всем отправляться на одном корабле.”

“Нет” Голос Колина дрожал, несмотря на все его усилия держаться. Он покачал головой, почти судорожно. “Это … это была наша идея, Джеральд. Наша”. Он закрыл глаза и почувствовал, как слеза скатилась по щеке.

“Я должен был быть более настойчивым. Боже, как я мог быть настолько глуп! Они оба, и Сэнди и Там-” Хэтчер замолчал, проклиная себя и видя, как напряглось лицо Колина. Раздувая в себе ненависть он мог только навредить своим друзьям, но он никогда себя не простит. Никогда. ‘Земля’ казалось настолько мощной и поэтому безопасной… по этому он позволил что бы не только наследники престола, но и дети всех его ближайших друзей были на борту одного корабля, ни на мгновение не задумываясь, что даже самый могущественный корабль может сломаться и погибнуть. Конечно, это было маловероятно, но это была его работа, предугадывать неприятности.

“Вы это еще кому нибудь сообщали?” спросил Колин, и Хэтчер покачал головой.

“Нет, я - Во общем, вы и Танни должны были узнать об этом первыми, и -”

“Я понимаю”. Тихо прервал его Колин, обнимая плачущую Джилтани. “Это не ваша вина, Джеральд. И впредь я не хочу от вас это слышать.” Он пристально посмотрел в глаза адмирала Хэтчера, пока тот не сделал небольшой поклон, а затем сделал глубокий, резкий вдох.

“Танни?” Он произнес это с нежностью, и Джилтани оторвала лицо от его плеча. Она уставилась на него с немой болью, и он вспомнил финальную битву в Дзете Треугольника, когда его корабль дрожал и стонал под ударами боеголовок Ачуультани и ‘Королевский Бирхат’ Таммана испарился у них на глазах. Она плакала тогда, также, оплакивая друзей, погибших за них, но она привела свою боевую группу твердо и непоколебимо, несмотря на её слезы, со всей неукротимой отвагой, которую он так сильно любил. Отвага, которая на этот раз испарилась.

Он обхватил ее лицо ладонями, и её слезы алмазами упали на него, он понимал ее очень хорошо. В бесконечной борьбе с Ану ей часто приходилось сталкиваться с болью. За её мягкостью скрывался вспыльчивый нрав и боевой дух, выкованный жизнью на войне и потерями друзей. Но это все еще в ней было, однако ей тяжело было это показывать, и когда она любила, то она делала это так же сильно как и все остальное - максимально, на сколько это возможно.

“Нам надо идти, Танни.” Её боль вызвала на мгновение у него ярость, но он заставил себя её подавить. “Мы должны”, повторил он. “Они наши друзья.”

Она сделала быстрый, сердитый вдох… затем выдохнула и закрыла глаза. Одной рукой она прикоснулась к его щеке, кивнула и поцеловала его в запястье. Боль все еще заполняла ее глаза, когда она их открыла, но в них было также и понимание. Понимание того, что она должна двигаться дальше, не просто, потому что ее друзья нуждались в ней, а потому, что, если она остановится, у неё не останется ничего, кроме темной, бездонной пропасти, ожидающей, чтобы поглотить ее навсегда.

“Да,” прошептала она и посмотрела на Хэтчера. “Прости меня, дорогой Джеральд”. Она протянула дрожащую руку, и адмирал взял её. “Да, я принимаю твою печаль, милый друг. Мне самой болезненно безмерно.”