Михаил Ахманов - Недостающее звено

– Кого же они сокру…

Над аппаратом промелькнула молния, в воздухе раскатился грохот, и незащищенное лицо Ивара опалило нестерпимым жаром. В яростном блеске на миг высветилась земля, до которой было метров двести-триста, вздыбленные крутые холмы, поросшие странными, похожими на блюдца цветами, огромные плоские камни и темная паутина трещин и оврагов. Затем снова наступила темнота, мнившаяся по контрасту еще более глубокой и беспросветной. Но мрак отступил не дольше чем на секунду; молнии ударили вновь, их длинные голубоватые стрелы протянулись сверху, снизу, со всех сторон, погрузив Тревельяна в жаркое грохочущее пламя преисподней. Он сообразил, что их обстреливают из метателей плазмы и что атака ведется сзади и сверху, где, очевидно, зависли машины врага. Залпы не повредили летательный аппарат; похоже, их не собирались распылить на атомы, а вынуждали приземлиться.

Эта мысль была верной – аппарат ринулся вниз, к спасительной земле, где холмы, овраги и скалы сулили убежище. В зыбком свете плазменных вспышек Ивар разглядел, что почва под ними будто вскипела: из трещин, из щелей под каждым камнем хлынули потоки многоруких монстров в блестящих панцирях, из цветочных зарослей высунулись стволы, и ответный залп выплеснул в небо сотни огненных копий.

«Попали мы в заварушку! – рявкнул под черепом командор. – Ты уж, парень, не высовывайся! Забейся в щелку и сиди тихо!»

Именно это Тревельян и собирался сделать. Какие бы силы ни вступили в битву под небесами Хтона, то была не его война.

Платформа под ним заколебалась.

– Ваши распоряжения, эмиссар? – тонким голоском спросил Мозг.

– Следовать за мной, вести запись и беречь имущество, – распорядился Ивар, поворачиваясь к Контактеру. – Объясни, что происходит. Почему на нас напали? Кто напал?

– Матайма или Гнилой Побег. – Видеодатчики на корпусе робота поблекли, ступни подрагивали, словно он готовился бежать. – Но здесь граница, здесь много сокрушителей владыки. Они защитят Пришедшего из Пустоты.

– Ну-ну, – сказал Тревельян и лязгнул зубами – их машина резко приземлилась. Но не она одна – с неба пролился дождь извергающих пламя болидов. Эти устройства не уступали величиной его аппарату, но выглядели иначе – плоские змеи или гусеницы с броневым покрытием, безголовые, но с округлыми горбами, откуда торчали стволы метателей. Вал этих монстров ринулся к холмам, а навстречу ему хлынули легионы защитников, чудовищных многоногих жуков, а может, пауков – в мерцающем свете плазменных молний Тревельян не успел разглядеть их как следует. Между кольцами его машины возник проход, он бросился туда, преодолел слабое сопротивление силового поля и помчался вверх по склону холма. Контактер, показывая дорогу, резво прыгал впереди, его безрукое туловище раскачивалось между длинных ног, на задней части корпуса горели световые пятна – очевидно, он ни на секунду не выпускал Ивара из вида. Они поднялись к огромному валуну, придавившему холм, и перед Тревельяном раскрылся зев пещеры. Последние защитники покидали ее, торопясь в битву: грозно растопыренные клешни, когтистые лапы, цилиндры излучателей по бокам, сверкающие панцири. Теперь Тревельян рассмотрел их как следует – они и правда походили на жуков размером с одноместный краулер.

«Боевые роботы, – заметил призрачный Советник. – Не такие эффективные, как наши УБРы [24], но для драки годятся. Посмотрим, малыш?»

– Непременно, – отозвался Ивар. Мозг, принявший форму торпеды, шмыгнул мимо него в пещеру.

– Быстрее, Пришедший из Пустоты, – раздался голос Контактера. – Здесь надежное убежище.

– Куда торопиться? Пока нам никто не угрожает.

Встав на пороге, Тревельян включил видеозапись и обвел взглядом высокие холмы. Вероятно, это были искусственные сооружения – они тянулись налево и направо, чередуясь в шахматном порядке, так что ложбины в первом ряду перекрывали возвышенности во втором. Со своего места он не мог увидеть, сколь глубока эта линия обороны, но, вероятно, двумя рядами она не ограничивалась. Каменные глыбы, венчавшие холмы, имели разнообразную форму и походили то на шлемы, то на плоские шапки, то на руины древних строений; почти под каждой такой скалой темнело отверстие входа, а прямо над ним торчали стволы метателей. Растительность с блюдцеобразными цветами, которые Ивар заметил сверху, исчезла, но вскоре он разглядел приникшие к земле шары из плотно сжатых лепестков – видимо, то были какие-то устройства для наблюдения, связи или сбора энергии. Пейзаж разительно отличался от пустыни и гор, где совершил посадку квадроплан – не дикая местность, но рубеж, укрепленный по всем правилам местной фортификации.

Перед ним, на песчаной равнине, в блеске голубоватых потоков плазмы, шла апокалиптическая битва. Она разворачивалась стремительно; сотни механических бойцов с той и другой стороны стали уже грудами оплавленной керамики или растеклись в пылавшие багровым лужи, но ожесточенная схватка не затихала. Атакующие и оборонявшиеся перемешались на пространстве двух или трех квадратных километров, залпы излучателей сделались реже, и в ход пошли клешни, резаки, когтистые лапы и таранные удары бронированных туш. Ивар видел плоскую гусеницу, что вытянула корпус вверх и жгла из лучеметов многоногого робота; несколько жуков облепили ее снизу, вгрызаясь в неподатливый панцирь. Другая машина из числа нападавших попробовала взлететь, но жуки висели на ней целыми гроздьями; похоже, они добрались до двигателей – летающая гусеница вдруг рухнула с восьмиметровой высоты и взорвалась, похоронив десяток победителей. Такие огненные фонтаны все чаще вспыхивали над массой сошедшихся в схватке чудовищ, наполняя воздух дымом и раскаленными обломками. Сражение не было безмолвным – лязг и скрежет, хищное шипение разрядов, визг резаков и звон столкнувшихся тел временами перекрывались грохотом очередного взрыва. Вместе с огнем и обломками вверх летели тучи песка, и мнилось, что все это механическое воинство старательно закапывается в землю, чтобы там, в недрах Хтона, растерзать врагов и упокоиться на веки вечные.

Тревельян был потрясен. Ему приходилось участвовать в схватках и крупных сражениях, но в любом из них бились люди, а значит, существовал предел противоборству: если треть войска пала, враг бежал, если отряд окружили, враг сдавался. Но битва машин не признавала компромиссов и хоть была бескровной, велась до последней капли энергии и до последнего механизма, способного стрелять и двигаться. Жестокое зрелище, подумал Ивар и тут же решил, что мысль неверна: жестокость – прерогатива человека.

Не жестокое, нет – просто жуткое.

«Ты такое видел, дед?»