Алексей Калугин - Время — назад!: Фантастические рассказы.

— Бог подаст, — пообещал нищему Александр Викторович и, чтобы не коснуться нечаянно локтем этого человекообразного существа, сделал шаг в сторону.

Но попрошайка с неожиданным проворством кинулся следом за Сычевым и ухватил его за руку, в которой Александр Викторович держал «дипломат».

— Поделись, — снова жалостливо загундосил оборванец. — Поделись со мной своей печалью.

Когда смысл просьбы дошел до сознания Сычева, Александр Викторович остановился и, недоуменно склонив голову к плечу, посмотрел на попрошайку.

— Простите, что вы хотите? — спросил он, сделав при этом движение локтем, стиснутым грязными пальцами.

На сухих, потрескавшихся губах нищего появилась заискивающая улыбка.

— Поделись со мной своей печалью, — повторил попрошайка.

Убедившись, что не ослышался, Александр Викторович слегка приподнял левую бровь. Случай был необычный, но интересный скорее психиатру, нежели деловому человеку.

— Извините, — сказал Александр Викторович. — Я спешу.

Дернув рукой, Сычев вырвал локоть из пальцев нищего — пятен на рукаве светло-серого пиджака, по счастью, не осталось, оставалось надеяться, что и зараза никакая не пристала, — и быстро зашагал по гравиевой дорожке. Но нищий и не думал отставать — припадая на левую ногу, заковылял следом.

— Послушай, — нудно трендел попрошайка, держась на полшага позади Александра Викторовича. — Я же тебе помочь хочу... Отдай мне свои печали... Самому же на душе легче станет... А?.. Ну, чо тебе стоит?..

— Не валяйте дурака, уважаемый, — не замедляя шага, недовольно поморщился Сычев. — Какие еще печали, если вам нужны деньги! Ведь так?

Александр Викторович быстро глянул через плечо в тайной надежде, что преследователь исчез.

— Не так, — дернул подбородком нищий. — Деньги мне не нужны.

— Да ну? — сделал вид, что удивился, Александр Викторович. — Извините, но ваш внешний вид не свидетельствует о достатке.

Нищий окинул взглядом свой костюм, вполне традиционный для попрошаек всего мира. Вид у него при этом был такой, будто его совершенно необоснованно обвинили в нечистоплотности.

— Так разве ж в этом дело? — снова посмотрел он на Сычева. — Разве ж наряды определяют суть человеческую? По делам! — Грязный указательный палец нищего взлетел к небесам. — По делам судить следует!

— Делом вам действительно стоило бы заняться, — по-своему интерпретировал слова нищего Александр Викторович. — Работать нужно, уважаемый! — Сычев бросил на преследователя быстрый взгляд через плечо. — Работать, а не попрошайничать! Вам сколько лет?

Сычев и сам не понял, с чего вдруг задал вопрос своему странному спутнику? Какое ему было дело до грязного попрошайки? Но ведь спросил же почему-то.

— Да какое это имеет значение. — Нищий шмыгнул носом и утерся драным рукавом.

— А может быть, вы неизлечимо больны? — снова непонятно с чего вдруг поинтересовался Александр Викторович.

Прежде чем ответить, нищий задумался. Серьезно задумался. Он словно бы прислушивался к тому, что происходило в его организме, желая убедиться, что с ним все в порядке.

— Да нет, — на ходу пожал он плечами, — на здоровье не жалуюсь.

— А с ногой у вас что? Вы ведь хромаете.

— А, — махнул рукой нищий, — отсидел.

Сычев вдруг остановился и повернулся назад, так что попрошайка едва не налетел на него.

— И вам не стыдно? — с укоризной спросил Александр Викторович.

— А чо? — не понял оборванец.

— Не стыдно ли вам, здоровому и пока еще не старому мужчине, попрошайничать?

— Ну, дак, чо поделаешь, — вроде как с сожалением, даже развел руками попрошайка. — Печаль, она ведь на улице не валяется. Выспрашивать приходится.

— То есть выпрашивать, — поправил нищего Александр Викторович.

— Не, — неожиданно лукаво улыбнулся тот. — Именно что выспрашивать. О своих печалях человек должен сам рассказать.

Александр Викторович перекинул «дипломат» из одной руки в другую.

— То есть вы хотите сказать, деньги вам не нужны? Попрошайка смущенно почесал заросший щетиной острый подбородок.

— Ну, ежели мелочь какую подкинешь, так я не откажусь, — признался он.

— Все ясно, — саркастически усмехнулся Сычев.

Разговор о печалях был всего лишь вступлением, артистической преамбулой перед тем, как начать клянчить деньги, как и полагается профессиональному нищему. Ох, лучше бы он сразу перешел к делу. Конечно, и в этом случае денег от Сычева он бы не получил, но тогда у Александра Викторовича хотя бы вера в добропорядочность московских нищих сохранилась.

— Не, ты меня не понял! — Попрошайка и не думал оставлять Александра Викторовича в покое — бежал следом и пытался за рукав ухватить. — Ежели не хочешь, так денег можешь не давать! Но только расскажи мне о своих печалях!

— Я похож на человека, изнуренного печалью? — усмехнулся Сычев.

— Нет. Поэтому я к тебе и подошел.

Заявление попрошайки было лишено какой-либо логики, что заставило Александра Викторовича вновь взглянуть на него с интересом.

— Ты выглядишь молодцом, — улыбнулся Сычеву нищий. — Сразу видно, ни с кем своими печалями не делишься, все в себе держишь.

Александр Викторович хмыкнул — слова оборванца были не лишены смысла. Надо же, знаток человеческих душ из подворотни.

— А с чего вы решили, что вам я о своих печалях расскажу? — Вопрос был задан не просто так — Сычеву на самом деле вдруг стало интересно, что ответит на него попрошайка.

— Так что ж, — усмехнулся нищий. — Ты меня не знаешь, я тебя тоже — встретились да разбежались. Вроде как и не было ничего. А на душе легче станет.

Ох, ну и философ!

— Вам-то это зачем?

— Ну... — Попрошайка замялся, как будто не знал, что ответить. — Работа у меня вроде как такая.

— Что за работа?

— Людские печали собирать, — ответил нищий, глядя при этом куда-то в сторону.

— Ну, нет, — усмехнулся Сычев. — Со мной у тебя этот номер не пройдет. — Незаметно для себя он перешел в общении с нищим на «ты», звучащее снисходительно и немного покровительственно.

— Чего? — вполне искренне удивился попрошайка.

— Я, значит, исповедуюсь тебе, после чего делаю скромный взнос на развитие дела. Что, угадал?

— Нет, — покачал головой оборванец.

— Что же ты хочешь?

— Услышать о твоих печалях.

— Отвяжись, а? — с тоской посмотрел на нищего Сычев. — Такой день хороший... Жарко только... А тут ты. — Александр Викторович удрученно вздохнул. — Как будто вокруг других людей нет. Видишь же, несговорчивый я.

— А ежели я тебе всю правду расскажу? — прищурился нищий.

Не хитро, нет! Скорее оценивающе. Попрошайка смотрел на Александра Викторовича так, словно хотел понять, поймет ли Сычев то, что он собирался ему поведать.