Алексей Калугин - Лабиринт

Кийск ожидал, что тонны горных пород обрушатся с ужасающим грохотом, но вместо этого услышал лишь шум, как от не сильного камнепада. Он приподнял бровь и озадаченно прикусил губу.

– Резонансные колебания мин гасят значительную часть звуковых волн на расстоянии до двадцати метров, – объяснил Сато.

Они вошли в проход и вскоре наткнулись на плотно упакованных Сато, похожих на кули с мануфактурой посвященных. Сато каждому сделал укол в вену на локтевом сгибе. К тому времени, когда они с Кийском, одного за другим, вытащили всех троих из прохода, глаза посвященных сделались прозрачными, невинными и чистыми, как у младенцев.

– Лично моя совесть на их счет чиста, – сообщил Сато. – Они получили то, что готовили для других. Будем считать, что нашими руками их покарал господь.

Кийск пожал плечами.

– Они могли и не знать, чем занимается Кул.

– Тем хуже для них. Незнание не освобождает от ответственности.

Они освободили пленников от пут и кляпов. Сато снял балахон и кинул его тому, с которого он был снят. Посвященный принялся медленно и неумело натягивать его. Двое других с любопытством наблюдали, как он это делает.

Кийск бросил свой балахон в расщелину, туда, где остался лежать четвертый страж прохода, после чего Сато установил у входа мины. Прежде чем привести мины в действие, они отогнали ничего не понимающих посвященных на безопасное расстояние.

У красного купола их уже ждал вездеход, в котором метался, не находя от нетерпения места, возбужденный сверх всякой меры инспектор.

– Где вас носит? – закричал он, завидя приближающихся Сато и Кийска. – Поторопитесь или останетесь ночевать здесь! А о вашей самовольной отлучке, сержант Сато, я непременно доложу лейтенанту Брасу!

– Это я попросил Сато сопровождать меня, – вступился за напарника Кийск.

Но, как и следовало ожидать, это его замечание еще больше распалило Серегина.

– А вас, господин Костакис, я уже не первый раз настоятельно прошу не вмешиваться в мои дела. – Сказано это было уже не так громко, поскольку Кийск находился рядом, но достаточно выразительно, чтобы понять, что спорить сейчас с инспектором бессмысленно. – Вся команда корабля находится в моем, и только в моем, подчинении. Если вам что-то от них понадобится, вы должны в первую очередь обратиться ко мне. Впрочем, можете даже себя не утруждать, поскольку все равно не получите моего согласия.

Кийск счел за лучшее в данной ситуации промолчать.

– Ну, кого мы теперь ждем? – возмущенно взмахнул руками Серегин.

– Вашей команды, господин инспектор, – с невозмутимо тупым видом исправного служаки ответил на вопрос Лаваль.

Беглый колонист сидел на кушетке в комнате отдыха. Стесненно поджав ноги, он никак не мог найти место рукам, которые то клал на колени, то прятал под бедра, то засовывал в карманы поношенной куртки, в которую его одели. При появлении Серегина, стремительно влетевшего в помещение, он вздрогнул так, что едва не подскочил на месте.

Серегин изобразил на лице приветливую улыбку, хотя, по мнению тех, кто ее видел, она скорее напоминала зловещий оскал хищника, загнавшего жертву в угол.

– Все в порядке, – в довершение улыбки Серегин сделал успокаивающий жест рукой. – Я инспектор Департамента колоний Станислав Серегин. На этом корабле вам ничто не угрожает, здесь вы находитесь под моей личной защитой.

Кабонга за спиной инспектора издал неопределенный звук, который при желании можно было принять за короткий смешок.

Инспектор молниеносно обернулся.

– Всех попрошу удалиться, – потребовал он, сверля гневным взглядом грудь Кабонги.

– Господин инспектор, нам тоже интересно узнать, что происходит в колонии, – сказал за всех Мэй.

– Все, что вам следует знать, я сообщу вам потом, – сказал, как отрезал, Серегин. Взглянув на Кийска, он счел нужным добавить:

– Вас, господин Костакис, это также касается.

– Господин инспектор, – сказал лейтенант Брас. – Нам стало известно, что в колонии совершаются убийства. В задачу моих подчиненных входит обеспечение вашей безопасности, и я смогу вам ее гарантировать только в том случае, если каждый из них будет иметь полную информацию о том, что происходит.

– Лейтенант! Приказы на корабле отдаю я! И вы отлично слышали, что я сказал! Я сообщу вам все, что сочту необходимым, после того, как лично переговорю с нашим гостем! А сейчас немедленно уберите своих людей!

Брас, стиснув зубы, козырнул и развернулся к выходу.

Его остановил Кийск.

– Господин Серегин, я советую вам прислушаться к словам лейтенанта Браса. Я считаю, что положение дел в колонии гораздо серьезнее, чем вам это представляется.

Старание Кийска говорить спокойно и убедительно не произвело на Серегина должного впечатления.

– Ваше мнение, господин Костакис, меня не интересует.

– Сейчас не время выяснять отношения.

– Лейтенант Брас, выполняйте приказ!

– Ну что ж, господин Серегин, поскольку на вас не действуют доводы здравого смысла, я вынужден буду связаться со своим руководством и потребовать, чтобы вас немедленно отстранили от ведения дел на РХ-183, и дальнейшее руководство передали мне.

– На каком основании?

– По причине пренебрежения элементарными правилами безопасности, о которых вам говорил лейтенант Брас.

Такого подвоха со стороны эсбэшника Серегин не ожидал! Кийск откровенно блефовал, но делал это настолько артистично и вдохновенно, что инспектор поверил ему и теперь лихорадочно соображал, как с честью выйти из сложившейся ситуации. Он уже и сам понимал, что перегнул палку, дав волю своему охотничьему азарту и высокомерию. Когда требовалось, инспектор умел сдерживать чувства и, если надо, мог отступить на шаг, чтобы чуть позже сделать три шага вперед. Но временное отступление не должно походить на бегство.

– Правила безопасности? – Серегин так старательно изобразил удивление, что сделался похожим на сову. – Лейтенант Брас, вы же мне докладывали, что корабль надежно охраняется.

– Именно так, – подтвердил Брас. – Но речь идет о безопасности во время пребывания в поселке.

– Как раз об этом я и собирался с вами сегодня поговорить. Ваши подчиненные ведут себя крайне безалаберно. Например, сегодня сержант Сато самовольно отлучился с поста. Я не требую, чтобы вы его наказывали, но какие-то меры для повышения дисциплины принять просто необходимо. Возможно, для них окажется небесполезным послушать то, что расскажет человек, решивший покинуть обитель Кула. Проследите, чтобы при моей беседе с ним присутствовали, – только присутствовали, но не мешали мне! – все, за исключением вахтенных.

Сказав это, он прошел и сел за круглый журнальный столик рядом с кушеткой, на которой сидел колонист.