Алексей Калугин - Лабиринт

– Ты собираешься с одной ротой, вооруженной «АК-110», освободить всю планету?

– Пока у нас только «АК-110», но не исключено, что специалисты из нашего исследовательского центра еще что-нибудь придумают. Я возлагаю на них большие надежды. К тому же я не считаю, что мы единственный центр сопротивления, оставшийся на Земле. Должны существовать и другие. Нужно только связаться с ними и договориться о совместных действиях. Впрочем, сейчас это не главное. Воевать мы будем потом, а сейчас нам нужно просто постараться выжить.

Капитан Петер Баслов являлся прирожденным лидером, объединяя в себе два больших достоинства: прекрасные организаторские способности и неукротимую энергию, подкрепленную фантастической работоспособностью. В дополнение к этому у него не было характерной для многих военных упертости – он всегда открыто готов был признать свою ошибку и изменить точку зрения на тот или иной предмет, если слышал веские, аргументированные доводы. Он успевал везде и всюду, появляясь в тот самый момент, когда его присутствие было действительно необходимо. Ходил он быстро, широкой походкой, сопровождаемой такой же широкой отмашкой руками. Никто никогда не видел его отдыхающим или спящим.

Два старика, пришедшие в лагерь с той же группой беженцев, что и Кийск, оказались опытными делопроизводителями, заставшими еще те времена, когда в ходу была бумажная документация. С их помощью Баслову быстро удалось наладить учет находящихся в лагере людей, провести инвентаризацию имеющихся запасов и организовать контроль за их использованием.

К концу недели число прибывающих беженцев резко сократилось. В день приходили один-два, редко – три человека. В связи с чем отпала необходимость в организации дополнительного лагеря, и Баслов со всей энергией взялся за благоустройство спортивной базы. Глядя на него, уверенно раздающего распоряжения и приказы, можно было решить, что он решил обосноваться здесь навсегда или как минимум на несколько лет.

Уже сейчас, в начале лета, он думал о предстоящей зиме. Главными проблемами были пища, теплая одежда и отопление жилых помещений. Специалисты из исследовательского центра имени Баслова, как все в лагере называли коттедж, в котором работали собранные вместе инженеры, техники и ученые, уже разработали проект системы парового отопления, и за первым корпусом полным ходом шло строительство небольшой котельной. Но вот определить, что за воздействие, источниками которого, вне всяких сомнений, являлись висящие в небе черные диски, выводит из строя все механизмы, за исключением тех, что работали от ручного привода, им пока не удавалось.

Запасы консервированной пищи, одежды, медикаментов инвентаря и прочих необходимых для жизни вещей регулярно пополняли отряды велосипедистов, ежедневно, в любую погоду, совершавших рейды в город и окрестности и аккуратно собиравших все, что оставалось в разграбленных магазинах и на складах.

Однако скоро поездки за товарами в город пришлось прекратить. Разведчики, побывавшие там, рассказывали, что механики планомерно сносят в городе все старые дома и ставят на их месте серые стандартные 12-этажные «кирпичи», в которые расселяют людей. Магазинов в новом городе не было вообще, так что оставалось только догадываться, каким образом жители получают все необходимое для жизни.

Впрочем, ни сейчас, ни в более отдаленной перспективе голод обитателем базы не грозил. Объехав окрестности, Баслов договорился с управляющими близлежащими фермерскими хозяйствами, которые, лишившись механических помощников, собирались уже забросить свои поля и начинать резать скот, о поставках продовольствия в обмен на помощь в уходе за полями, скотом и при уборке урожая.

За повседневными мирными заботами Баслов не забывал и о том, что в первую очередь он воин. Как он и обещал, в лагере была введена железная дисциплина. Никто, включая детей, не имел права нарушать установленные порядки и правила. Обговаривать правомерность и необходимость тех или иных требований и выносить эти вопросы на общее обсуждение не возбранялось никому, однако последнее, решающее слово всегда оставалось за Басловым, чей авторитет был непререкаем. Нарушители правил карались самым строгим образом. На случаи рецидивов была предусмотрена даже такая мера, как изгнание из лагеря.

В окрестностях базы были расставлены посты с круглосуточным посменным дежурством, а наблюдатели в лагере должны были неусыпно следить, не взлетит ли над лесом или среди полей сигнальная ракета. Каждый человек, будь то военный или гражданский, знал, где он должен получить оружие и в какое место направиться в случае появления механиков, – несмотря на предупреждение Кийска, Баслов не собирался в случае нападения сдавать базу без боя. Со временем, покончив с самыми неотложными делами, он намеревался укрепить ограждение базы, а если удастся, то окружить ее еще и рвом.

То что механики не проявляют никакого интереса к покинувшим город беженцам, казалось Баслову подозрительным. И когда с заботами первой необходимости было покончено и жизнь на базе уже почти вошла в русло обыденности, решил первым нанести им визит.

В трех километрах от черты города шоссе обрывалось, срезанное, вместе с заполнявшим его неподвижным металлическим ломом, чудовищными комбайнами пришельцев. Полосу свежеутрамбованной земли уже буравила со всей своей могучей силой молодая зеленая трава.

Проехав еще километра два, Баслов, Кийск и следовавшие с ними семеро солдат спрятали велосипеды в кустах и дальше пошли пешком.

Целью первого выхода боевого отряда в город капитан Баслов ставил обнаружение центров базирования пришельцев и их техники. Кийск придерживался мнения, что постоянных баз в городе у механиков нет, а появляются они там и тогда, где им это нужно, открывая выходы из Лабиринта. Он отправился с отрядом Баслова только затем, чтобы своими глазами увидеть, во что превратился город.

Одинаковые дома стояли ровными рядами, разбитые на сектора, разделенные прямыми проходами. Дорожное покрытие, такое же серое и плоское, как и стены домов, заливало все свободное пространство между ними. Отсутствовали газоны, не было ни деревца, ни куста. На улицах было пусто.

Среди возносящихся вверх безликих серых громадин с зеркальными окнами Кийск испытывал то же чувство, что и в каменной пустыне на РХ-183: словно из-за стены полного безмолвия, неподвижности и одиночества в спину упирается чей-то пристальный, почти осязаемый взгляд.

Так никого и не встретив и не увидев ничего нового, они прошли два квартала.

Пехотинцы заметно нервничали. Тишина и безлюдье вызывали недоверие, казались обманчивыми, заставляли все время держать палец на спусковом крючке автомата.