Евгений Волков - Землю - кентаврам! [СИ]

К рассвету я смирился с тем, что надежда на благоволение Гипноса несовместима с одновременными попытками постичь местный менталитет и разгадать кентаврихорский ребус. Вспомнив об обделенном вниманием дневнике, я наконец-то извлек его из чемодана и принялся без излишне углубленных размышлений записывать подряд блуждающие в голове мысли. В какой-то момент все неожиданно начало приобретать осмысленные очертания, наметились связи и замаячили причины и следствия, я почувствовал близость разгадки — да, истина где-то рядом! — и испытывал душевный подъем от приближения катарсиса. Но Кентаврихора, очевидно, из всех моих душевных состояний предпочитала фрустрацию, и рьяно взялась за свое, прервав мои поиски истины новым сюрпризом.

Примчавшийся в резиденцию Гуйявальга курьер департамента доставил устное сверхсекретное сообщение: куратор пилотного проекта (ага, Семен Яковлевич, он же функционер Конгресса Земной Федерации, он же консультант при Совете представителей Галактического Содружества Цивилизаций, он же действующий инспектор Всегалактического фонда экономического развития) связался по незашифрованному каналу с Аскальдаздом и открыто пригласил его на презентацию и согласование пилотного проекта в столицу. Сам министр природных ресурсов, погрязший в хлопотах, с вечера в собственной резиденции не появлялся, так что встретить Аскальдазда имел возможность только я вместе с сопровождающими меня важными принимающими участие в проекте лицами. Надо сказать, что Настуриарий, которому не спалось как и мне, испытывал такой же безмерный прилив счастья от необходимости мчаться через всю столицу в аэропорт. Оставалось только гадать, каким образом Аскальдазд сумел настолько оперативно отреагировать на приглашение Семена Яковлевича.

— Рад! Очень рад! — громогласно грохотал администратор, неуклюже вываливаясь частями из тесного для кентаврида люка моего «Урала-600».

Я побагровел, но он, скорее всего, списал это на счет удушающей столичной жары.

— Это мой катер! — выдавил я злобно, потому что утро окончательно не задалось, а скрасить его скоропостижность смягчающим настроение завтраком мы с Настуриарием не успели из-за спешки.

Какой там завтрак, когда Семен Яковлевич по незашифрованному каналу галактической связи звонит рядовому чиновнику захудалого городка малоизвестной планеты так же, как другу спросить за погоду?! По пути в аэропорт курьер с нотками паники в голосе — видимо, стараясь как можно более точно передать детали устного сверхсекретного послания министра — сообщил, что с администратором сразу же после его разговора с куратором связалось большинство представителей ведомств, участвующих в согласовании проекта, чтобы согласовать его явку для согласования проекта. Тем более, что до этого сеанса открытой связи у всех представителей ведомств тоже были многочисленные сеансы, некоторые тоже с куратором, но исключительно по закрытым каналам. Фактически, пока я боролся с бессонницей, согласование проекта негласно шло полным ходом. Признаться, мне весь процесс представлялся иначе, а разворачивающиеся в столице события, связанные с проектом, напоминали фарс и вновь нарушали мое тонкое душевное равновесие, почти достигшее нирваны ночью… впрочем, где-то в глубине меня пряталось понимание, что причина моей нервозности и агрессивности кроется в отсутствии контроля над развитием этих событий. Проще и четче как-то было все в провинции, а здесь я ощущал свою ущербность и полное отсутствие опыта. Я был зол, а потому, вопреки причинам злости бодр, напорист, полон энергии, и твердо намерен сейчас же, не откладывая в долгий ящик, нырнуть до самых глубинных течений, вернуться на поверхность и свернуть самые крутые горы, пусть даже кишащие повстанцами, бюрократами или еще какой местной свирепой живностью. Не разглядывая проносящиеся за стеклом виды, мы в мгновение ока пересекли столицу в направление аэропорта. Его персонал как раз с восхищением созерцал грубое и самоубийственное падение — по-другому такую посадку не назовешь — из самых высот глубоких прозрачных небес на безжалостно непоколебимый бетон столичного аэродрома сияющего покорителя галактических трасс, космического катера спортивного образца с атмосферной адаптацией, космокара модели «Урал-600». Конечно, как вы думаете, на каком еще вовремя подвернувшемся бесхозном транспортном средстве можно было в мгновение ока домчаться в столицу из удаленного провинциального района?!

— Помыт дождем! — восторженно хохотнув, словно не расслышав моего сварливого замечания по поводу принадлежности космокара, Аскальдазд с наслаждением выпрямился во весь рост и гулко хлопнул ладонью по броне, оставляя мутный след растопыренной пятерни на свежеполированном корпусе, с которого еще испарялись в столичном зное изумленные скоростью доставки дождевые капли. — Молния!

Звонко треснув, лопнул только вчера отремонтированный правый стабилизатор, и катер слегка накренился.

— Хрупкая молния, — с меньшим энтузиазмом добавил Аскальдазд, — но лихая!

Я взял на заметку, что перед сворачиванием гор неплохо было бы попрактиковаться для разминки на шее администратора. К сожалению, претворить в жизнь этот план немедленно не представлялось возможным, так как программа дальнейших действий требовала неотложно следовать в Департамент кадастра и поверхностных отношений. Хотя сообщение курьера содержало лишь допустимый минимум информации о ситуации в департаменте, но я почему-то был уверен, что там всю ночь шло напряженное заседание кентавридской элиты с целью составления четкого плана действий для заседания грядущего дня. Запоздало мелькнула мысль, что собственную речь для презентации пилотного проекта мне и в голову не пришло составить, а ведь сухо продекламировать вступительную главу текстовой части проекта перед лицом кентаврихорского бомонда было бы, мягко говоря, недостаточно. Перебив на полуслове неумолкающего Настуриария, всю дорогу излагающего подробности наших приключений безмолвному Аскальдазду — как удачно они дополняют друг друга в командной связке — я предложил набросать схему моей речи и выбросил эту заботу из своей головы. Старик тут же со всем рвением принялся за дело, нимало не убавив обороты односторонней беседы с администратором. Аскальдазд, между тем, по мере продвижения к центру столицы становился все более хмурым и замкнутым, чувствуя себя не в своей тарелке.

Бомонд, тем временем, деловито разлетался по домам: нашей процессии пришлось выстроиться перед въездом на парковку департамента, пропуская встречный поток, пока он не иссяк. Стекла многих машин не были затемнены, и вид усталых, напряженных лиц убедительно свидетельствовал в пользу моих предположений о ночном заседании. Ближе к хвосту каравана мелькнул знакомый серебристый аэрокар, мне удалось рассмотреть главного технолога за рулем, и я с неподобающим для серьезного кадастрового инженера подспудным удовольствием отметил, как дернулось его лицо, когда он тоже признал меня.