Анвар Абиджан - Аламазон и его пехота

— Это, кажется, вещь Кандыра-коротышки? — он попросил тыквушку, чтобы лучше разглядеть ее.

— Да, была его! — весело ответил новый владелец драгоценной вещи. — Но когда он бросился бежать, он растерял все, что у него было! Теперь эта вещь моя!

Задумчиво вертя в руках безделушку, Аламазон мучительно вспоминал, почему она кажется такой знакомой. Да, еще до прихода в Юлдузстан он определенно видел где-то эти перламутровые пластинки, эти мерцающие жемчужины…

— Вспомнил! — вскрикнул он. — Такая лежит у нас в музее. Да-да! Ребята нашли ее, когда купались в Кочкарсае!

Память быстро подсказала ему слова Кандыр-коротышки о том, что одну такую тыквушку он нечаянно уронил в сай.

«Зачит, Кочкарсай — продолжение вот этого сая, — думал он. — Иначе как бы вещь Кандыра-коротышки оказалась возле нашего селения?»

— Что ты узнал? — с любопытством спросил его Феруз.

— Узнал, что есть еще один путь к нам в белый свет! — возбужденно поделился новостью Аламазон. — Быстрее бы отыскать его!

— А ты возьмешь меня с собой? — застенчиво спросил Феруз.

— Тебя? А что ты будешь у нас делать?

Аламазон тут же спохватился, что своим вопросом мог обидеть нового друга. И он стал путано объяснять:

— Ведь ты-потомок падишаха. Значит, тебя оставят здесь… Я это имел в виду…

— Нет, я не хочу оставаться здесь, — печально сказал Феруз. — Когда Хумо Хартум рассказывал о белом свете, я услышал, что, по твоим словам, люди там летают по небу на железных птицах — это ведь правда?

— Правда! — горячо подтвердил Аламзета. — И даже в ракетах летают к звездам!

— Когда я услышал об этом, — продолжал принц Феруз, — я захотел к вам, в белый свет, чтобы тоже научиться летать высоко-высоко! Я помогу тебе найти путь домой!

— Правда? — радостно спросил Аламазон. — Клянешься?

— Клянусь Матерью-Звездой! — горячо сказал юный принц и поднял вверх тонкую смуглую руку. — И Хазина тоже хочет искать путь в белый свет, чтобы помочь тебе!

— Хазина? — Аламазон густо покраснел.

Сестра принца Феруза, Хазина, — невысокая, черноволосая, с большими темными глазами девочка — уже несколько раз встречалась Аламазону в покоях дворца, и каждый раз он ловил на себе ее восхищенный взгляд. Придворные говорили, что щеки ее напоминают лепесток, а стройная фигура и лицо — красавиц древности. Но Ала — мазону казалось, что больше всех она похожа на его одноклассницу Азизу, только, конечно, Азиза не носила такие пышные одежды и драгоценности, а вместе с мальчиками играла в волейбольной команде школы и любила шахматы. Хазину же трудно было представить в школьной форме, с мячом в руке — походка ее была мягкой и не — слышной, а тонкое личико всегда опущено.

Вспомнив все это, Аламазон ничего больше не сказал своему новому другу, но почему-то повеселел и даже походка его стала бодрой и жизнерадостной.

А навстречу им уже шли Ушастик, Тапочка и Например.

— Мы позаботились о господине Хумо, — сказал Ушастый. — А потом побежали за тобой.

Аламазон рассказал все, как было; друзья смотрели на него с восторгом. А он тоже радовался — сколько друзей появилось у него в этой странной подземной Вселенной, называемой Юлдузстаном!

Аламазон молча прошел в комнату, где лежал раненый Хумо Хартум, сел у постели, кивая головой в знак приветствия. В комнате было несколько человек: сама Рузванхайум, прикладывающая к голове старика холодные компрессы, Надим Улуг и лекарь. В дверях, прячась за шторой, стояла Хазина, она следила за каждым движением Аламазона, но он, занятый своими мыслями, не замечал ее.

— Рана не очень опасная, как я и говорил, — лекарь, перевязывая рану, хмурился. — Но ведь он потерял много крови, а в его возрасте это очень опасно.

Укладывая свои снадобья в расшитый мешочек, он привычно помолился: «Да поможет ему Осел-Создатель».

Бедный лекарь и не подозревал, что один из тех, что стоит рядом, два дня назад ездил на священном животном, без всяких угрызений совести понукая его. Еще более удивился бы он и поразился, если бы узнал, что призрак пророка Мадумара — вот этот высокий, смуглый мальчик, который сейчас наклонился над Хумо Хартумом и говорит ему ласковые, теплые слова.

Когда Аламазон направился к выходу, Хазина подошла к нему.

— Скажите, — ласково начала она. — Мой брат говорит, что скоро вы уйдете от нас, что вы нашли путь из подземелья. Правда ли это?

Тут только Аламазон увидел девочку и вспыхнул от смущения, сам не зная почему. Молча они прошли несколько шагов;

— Правда, — наконец ответил Аламазон.

— Вы, наверное, очень скучаете по своей родине, там, я слышала, так много чудес!

— И здесь, у вас, тоже много интересного, — чтобы успокоить ее, Аламазон стал рассказывать о том, что именно удивило его здесь и поразило. Хазина слушала его, опустив глаза. Незаметно для себя они вышли из дворца, пошли по лужайке, где стояли мраморны» скульптуры знаменитых людей Юлдузстана.

— А если мы с Ферузом проникнем в ваш мир, он там тоже станет властелином? — вдруг спросила она, и Алама — зон чуть не расхохотался.

— Феруз очень умный мальчик. Выучится — может даже стать министром.

Хазина стала спрашивать, кто такой министр, и, выслушав, решила:

— Значит, министр похож .на Хумо Хартума!

Потом она попросила рассказать ей о птицах, на которых люди поднимаются высоко-высоко, а услышав слово «телевизор», тоже выразила желание узнать, что это таксе. Аламазон охотно рассказывал. Сами того не заметив, они дошли до сая, где вчера произошла схватка с Бурбулитом, потом медленно пошли обратно.

— Мне нужно было посмотреть, как себя чувствует Хумо Хартум! — спохватился Аламазон. И они поспешили к дворцу, причем Хазина шла с явной неохотой.

— А зачем вы приехали к нам, Аламазон? — немного погодя спросила Хазина.

— Искали клад, который, как было известно, находится в подземной пещере.

— Меня искали?! — переспросила Хазина. — Меня?!

Аламазон вспомнил, что «Хазина» означает «клад» а девочка поняла это слово буквально. Ему не хотелось огорчать ее, и он повторил:

— Ну, конечно, искали Хазину.

— Но ведь вы меня раньше никогда не видели!

— Но я … мы предполагали, что Хазина находится здесь… не веришь, спроси у Ишмата. Если он не подтвердит, что мы искали Хазину, то я прощаюсь со своим ухом!

— Шутите… — но глаза Хазины сияли, и Аламазон подумал, как было бы хорошо, если бы девочка действительно пошла с ними искать дорогу в белый свет и если бы она стала ему другом, настоящим другом. А ведь она, наверное, мягкий и добрый человек, несмотря на то, что принцесса, дочь падишаха…

— Клянусь белым светом! — сказал он.

Когда они подошли к дворцу, услышали, как в комнате, где теперь жили юные музыканты, друзья Аламазона, звенел рубаб. Голос Ушастика выводил песню; К тебе тропа нелегкая, Эй, белый свет!