Николай Басов - Закон военного счастья

Но Рост с удовольствием видел, что эти две реки не заходят на территорию, «окропленную» ночью отравой. Вероятно, эта местность теперь на несколько дней, а то и недель стала непригодной для жизни. А это значило, что те, кто находился на ней, уже не могли принять участия в сражении или даже числились вражеской стороной в списке потерь… Это должно было дать людям больше шансов, но пока, глядя на приближающиеся массы пернатых вояк, следовало признать – ночные действия почти не привели к заметному эффекту.

И все-таки кое-чего они добились, решил Ростик. Хотя бы того, что впереди всей массы пехоты не несутся в воздухе сотни летающих страусов с тяжеловооруженными латниками в седлах… И едва Ростик подумал это, как слева на значительном расстоянии от холма показались пернатые летуны. Их было немного, всего несколько десятков, но для тех, кто не знал, сколько их было с самого начала, эта стая, поражающая своим равнением и сверкающая на солнце сталью, внушала страх.

Следующие четверть часа Ростик вместе со своими ротными и их замами, а также некоторыми наиболее толковыми взводными носился по полю, пинками и ударами изо всей силы заставляя иных своих солдат вернуться в окопы, запихивая потерявшихся от страха ребят под стволы и кулаки ветеранов, которые тоже нашлись среди всего этого чересчур пестрого, неподготовленного и слабого воинства.

Надо признать, Ростик удерживал своих ребят легко, каким-то шестым чувством осознав, что все разом не побегут, что главные силы будут стоять, поэтому больше всего он боялся, как бы кто-то из его ротных, особенно горячий по повадкам Цыган, не начал стрелять в спины убегающим. Но обошлось, никто не пустил в ход оружие, и даже кричать пришлось не слишком долго…

И все-таки, когда порыв драпать сошел на нет, стало ясно, что по меньшей мере четверть сотни людей из расположения его батальона исчезли и их ни за что не догнать. Зато теперь желания отступать не проявлял никто, все как-то набычились, уперлись, решили драться, тогда Ростик и сам стал готовиться к бою. Тут-то в воздух и стали подниматься летающие лодки. Их было семнадцать.

Сначала Ростик, должно быть от забот и невысыпания, не мог понять, откуда взялась семнадцатая, и лишь потом вспомнил, что Бабурин хотел отправить Хвороста на драгоценном гравилете с распылительной установкой в город, а потом присоединиться к одной из эскадрилий. Видимо, так он и поступил, у него вполне должно было хватить и воли, и настойчивости сделать по-своему, если он этого действительно хотел.

Пока они поднимались, обе реки бегимлеси соединились примерно на полдороге от их холма до Цветной речки и дальше двинули уже единым потоком, способным, кажется, смести с поверхности Полдневья все, что ему не понравится. А вот пернатые летуны долетели до самой реки, и тут, как показалось, едва ли не на расстоянии вытянутой руки от позиций людей, произошло первое столкновение.

Надо признать, было оно не очень впечатляющим. И слишком уж быстрым, на взгляд Ростика. Просто чуть не все семнадцать лодок людей выстроились в три группы, поднялись повыше, и первая из групп попыталась, как коршун, сверху ударить по всему ряду пернатых разом, словно срезая их косой лобового башенного огня, а на некоторых лодках даже каким-то чудом стреляли и снизу, вероятно, развернув спаренные кормовые лучеметы вниз и вперед.

Ряд пернатых летунов не дрогнул, лишь первые из атакованных повалились, теряя перья и утратив координацию движений. Все это Ростик уже видел во время первой схватки у берега бегимлеси. Вот только тогда бой был маневренным, а сейчас линейным. И ответ противника на действия людей тоже был линейным, слитным, мощным и результативным. Еще не все из бегимлеси развернули своих птиц, чтобы разок-другой пальнуть в ответ на атаку первой пятерки, как загорелась одна из летающих лодок. Потом задымила вторая. Пламени на ней видно не было, но она, не выходя из атакующего пике, прошила весь строй пернатых и воткнулась в берег речки, взметнув сноп оранжевого взрыва…

Третья взорвалась, когда атакующие машины оказались где-то в середине ряда бегимлеси. Этот взрыв расколол пернатых, но и закрыл две ведущие машины людей. Ростик даже головой дернул в сторону, чтобы не видеть этого… Он не сомневался, что и они от этого слишком близкого взрыва погибли, как не сомневался, что за рулями одной из этих лодок сидел Ким…

Потом на ряд пернатых летунов спикировала вторая эскадрилья гравилетов. Она вела себя так же, но ее огонь был результативнее, особенно в начале атаки, должно быть, пернатые частично утратили огневую мощь и психологическую способность оказывать сопротивление… Зато когда гравилеты вышли из атакующего захода, вместо шести машин осталось три. Все они погибли в конце ряда бегимлеси, все погибли едва ли не разом, и лишь одна из лодок не взорвалась, упав на землю…

Третья группа прошла весь строй пернатых без потерь, но она и сбила меньше всех. Должно быть, ее припоздавшая атака, по существу, выстрелы в хвост пернатым, каким-то образом прошла мимо… А потом стало ясно, что пернатые летуны уже тут, над Бумажным холмом, и что их осталось едва ли две трети того ряда, который вынырнул из разноцветных трав за отравленным холмом.

Разумеется, ребятам, которые по-прежнему боялись этого боя, полезно было встретить этих летунов огнем. Ростик по себе знал, что безотчетный страх, возникающий перед боем, совсем не тот страх, который одолевает во время боя, – со вторым справиться легче, потому что в драке остается мало времени и потому что можно стрелять, давить на курок…

Из захода летающих страусов на позиции Бумажного холма вышло уже совсем немного птиц, не более двух десятков. К тому же они каким-то образом рассеялись, должно быть, не ожидали такого дружного отпора. Может быть, они не привыкли, чтобы наземные части в таком количестве насыщались огнестрельным оружием, или рассчитывали, что люди могут драпануть от этой атаки… Так или иначе, они просчитались, опытные люди лишь почувствовали себя в большей безопасности, вжимаясь в землю, стреляя по птицам, которые целиком находились на виду, а новобранцы, посматривая на ветеранов, медленно, но верно приходили в себя, убеждаясь, что не так страшен враг, как, вероятно, рассказывали иные паникеры ночью у костров.

Страусы отлетели к речке, пытаясь собраться воедино, чтобы меньше терять своих от рассеянности сил, но тут на них в очередной раз обрушились гравилеты людей, мешая этому построению, сбивая его огнем всех своих пушек. Ростик, разумеется, перевел бинокль на это сражение, но, как ни вертел окуляры, так и не понял, есть ли среди уцелевших машина Кима… А потом как-то не очень заметно, но довольно решительно к Бумажному подбежали пернатые пехотинцы. Некоторые из них сразу бросились на позиции людей, но было немало и таких, которые постарались обогнуть холм, надеясь, что удар сбоку будет более результативным.