Николай Басов - Экспансия

– Какой есть.

Река понемногу приближалась, Лада вела антиграв, словно танцевала на паркете, словно вчера и не перегоняла нагруженную машину за полторы тысячи километров или лишь немногим меньше, что им же удалось срезать над Водным миром. Хотя бы и с таким помощником, как Изыльметьев.

Ростик порылся в карте, вроде бы все было правильно и хорошо. Они действительно должны были накрыть обозначенный им маленький овал, и довольно скоро, часа через четыре, может, чуть раньше. Рассматривать внизу действительно было нечего, даже караван остался слева и сзади, его могла теперь видеть только Лада, и то, если привстанет с пилотского кресла и приникнет к окошку.

Котел сзади ощутимо грел воздух, Рост расстегнул офицерский бушлат, снял танкистский подшлемник, в котором в последнее время привык ходить, как в шапке. Главное удобство заключалось в том, что Василиса его отлично научилась стирать и, пока высыхал один, выдавала Ростику второй, чистый. Она вообще была чистюлей, каких поискать, вспоминая изрядную грязь, которая обычно царила в городах пурпурных, Рост только удивлялся этой особенности своей денщицы.

– Микрал, ты как там? – вдруг выкрикнула Лада. – После вчерашнего не устал? А то нам, может быть, долго там крутиться придется.

– Не-а, съес'т мног скус, здрв.

– Вот и ладушки. Раз вчера наелся, значит, сегодня в форме. – Она посмотрела на Ростика. – Уверен, что не хочешь погреться?

– Топка греет. – И тогда Ростик решился. – Знаешь, Ладушка, я должен признаться… В общем, пока вас тут не было, у меня с Василисой… – Как продолжить, он не знал. – Наверное, я распущенный и к тому же совсем… один оказался.

Лада молчала долго, даже с каким-то ожесточением.

– Понравилось тебе? – вдруг спросила она.

– Не знаю… Нет, знаю, понравилось. Очень. Она такая искренняя, что я… Очень ей благодарен. – Он выдохнул воздух. Все-таки признаться было лучше, чем скрывать. Вот только – почему? – Теперь она как бы моя женщина, понимаешь?

Дальше летели совершенно молча, как в могиле.

На место прибыли даже раньше запланированного времени, прошли над рекой, от нее и стали плясать, выискивая обозначенный Ростом район. Ничего тут не было, ни малейшего сигнала. Равнина и медленные, заряженные снегом тучки над головой. Даже травы, торчащей из-под снега, не было, да и снега было мало. Почти везде плотный наст перебивали серовато-коричневые разводы голой, закаменевшей земли.

Лада развернулась, снова набрала скорость.

– Чувствуешь что-нибудь?

А Ростик ее почти и не услышал, напрягаясь так, что только зубы не хрустели. Пытался найти хоть что-нибудь, хоть малейшую зацепку, чтобы… Вот зачем он это делал, было непонятно. Пустота, бескрайняя, словно он заглядывал в бесконечный тоннель, и все, больше ничего. Ни малейшего признака, подтверждающего, что имело смысл сюда прилетать. Рассчитывал на большее, но оказалось, он всего лишь вычислил это место по карте, почувствовать ничего не мог.

Лада пошла еще раз над этим местом, теперь по широкой дуге, словно обозначала пространство со стороны. Наконец Ростик сдался.

– Возвращайся, все это бесполезно.

Они пролетели почти с полчаса, прежде чем она спросила:

– Но бомбить-то будем? – Поежилась, хотя от нее едва пар не валил, так она работала на рычагах. – А то не хотелось бы ловить Бабурина, да и сложно это, ведь неизвестно, каким он маршрутом пойдет, через лес или сразу в Водный мир заглубится, чтобы над болотами лететь. Он ведь от своих пещер пойдет, а это, как говорится, две большие разницы.

– Мне говорили, что рация зимой лучше работает, – рассеянно отозвался Рост.

– Все равно, считай, перехватывать его – еще та проблемка.

– Что? – Рост постепенно включался в действительность. – Да, конечно, нужно попробовать отбомбиться. Хуже не будет… Хотя, может, и будет.

– Хуже-то? – усомнилась Лада. И вдруг всхлипнула, да так, что Рост повернулся к ней. – Рост, я тоже должна сказать… Я тоже не выдержала. Ты же меня, как козу на веревочке, водишь вот уже три месяца.

Ростик смотрел на нее очень внимательно.

– В общем, мы с Изыльметьевым остались в городе вдвоем, в казарме, и… Примерно то же самое, что и у тебя. Только мне меньше понравилось. Я же тебя высматриваю. – Добавила: – И продолжу высматривать.

– Мне кажется, это нестрашно.

– Еще как страшно. – Она была откровенно расстроена. – Только я думала, что ты мне изменил раньше, гораздо раньше. Может быть, еще в Лагере. – Помолчала. – Зря я эту Василису привела тогда. И чуть не отравила она тебя, и теперь вот…

– Я не тебе изменил, а Винрадке. Не забывай, она – моя жена.

– Этим-то проще, у них… да, у аймихошей все проще. – Она снова замолчала, надолго. Потом подвела итог: – Ты мне изменил. Но я по-прежнему буду надеяться.

– Ладушка, милая, наверное, это глупо теперь.

– А это уж не твоя забота. Я нагрешила, сама и попробую исправить.

Рост не знал, что сказать. Не мог же он признаться, что она ему не нравится. Она ему нравилась, еще как. Но… все-таки рассматривать Ладу в качестве второй жены он был не способен. Даже как на временную подругу не мог на нее смотреть, она заслуживала большего. И поэтому, вероятно, ей ничего не достанется от него, решил он, и сам расстроившись. Плохо он понимал, какой в этом смысл, слишком подобные сложности были необычны для него, он не умел с ними справляться.

Они прилетели, Лада на целый остаток дня зависла где-то в палатках, которые, кажется, везли раненых, что она там делала, было непонятно. Но Рост был этому рад. Пробовал успокоиться, даже приказать себе, мол, эти квазисексуальные проблемы сами придут в норму, хотя бы относительную.

Шли они теперь довольно резво, должно быть, потому, что пурпурные на самом деле находились уже на последнем издыхании и могли только идти, идти… Так бывало с Ростиком, он помнил это состояние по своему плену, когда бич бывал самым эффективным орудием заставить кого-то сделать больше, чем он был способен. Конечно, за это приходилось расплачиваться невыносимой болью, а для него сейчас – еще и угрызениями разного рода, но он знал – так он, возможно, спасет кого-то, вот и следовало продолжать… ожесточаться.

Два дня шли в каком-то совершенно диком темпе, подбираясь к отметке сорока километров за переход, кажется, даже аймихо на это не бывали способны зимой. Еще Рост считал дни до момента появления Бабурина, хотя это выглядело глупо, еще не пришел назначенный им срок, ведь он же отчетливо отозвался – неделя, очень много в условиях, в которых они оказались…

И все-таки он что-то чувствовал и внутренне готовился. А также готовил и отряд. Расставлял посты, сам их иногда обходил, не доверяя выводку Марты Чепениной, иногда даже Катериничеву не доверял, почему-то вот так у него получалось. И тогда произошло…