Эдгар Берроуз - Лана из Гатола

– У тебя прекрасные воины, – сказал Ксансак. – Но мой раб сможет постоять за себя. Сколько ты хочешь поставить?

– Ты видел моих людей в деле, а я твоего не видел никогда. Мне нужно посмотреть на него. Тогда я решу.

– Хорошо, – Ксансак повернулся к нам. – Покажите благородному Настору свое искусство. Только не убивать. Ты понял, Дотар Соят?

Птанг и я обнажили мечи.

– Ты помнишь, о чем я просил тебя? – прошептал он. Я сражался не в полную силу и позволил ему обезоружить себя, потому что успел понять, что здесь должно произойти.

– Он – великолепный фехтовальщик, – лицемерно заявил Настор, не подозревая, что мы обо всем договорились. – Однако я готов поспорить, что мой боец прикончит его.

– Ты хочешь боя со смертельным исходом? Тогда ты должен поставить столько, чтобы возместить мои расходы. Ведь он будет драться впервые.

– Я ставлю два к одному. Этого достаточно?

– Вполне. Сколько же ты ставишь?

– Тысячу таней против твоих пятисот.

– О, этого достаточно, чтобы накормить сорака моей жены.

Сорака – это шестиногая марсианская обезьянка, которую держали в качестве домашнего животного – баловня многих женщин. Ксансак тем самым хотел показать, что о такой сумме и говорить не хочет. Он хотел раззадорить Настора, заставить его поставить большую сумму. Настор нахмурился.

– Я не хочу грабить тебя. Но если ты желаешь выбросить свои деньги, назови сумму сам.

– Хорошо. Чтобы игра была азартной, я предлагаю пятьдесят тысяч таней против твоих ста тысяч.

Настор даже отшатнулся. Но, вспомнив, как легко Птанг расправился со мной, он заглотил приманку.

– Пусть будет так. Но мне жаль тебя и твоего человека, – с этими словами он повернулся и ушел.

Ксансак с улыбкой смотрел ему вслед, а затем повернулся к нам обоим.

– Я надеюсь, что это была только уловка. В противном случае я проиграю пятьдесят тысяч таней.

– Тебе не о чем беспокоиться, мой принц, – ответил Птанг.

– Если Дотар Соят спокоен, то и мне не о чем тревожиться.

– В таких состязаниях всегда присутствует элемент случайности, – ответил я. – Но я постараюсь исключить его.

Птанг сказал, что еще ни один бой не вызывал такого интереса, и не только из-за грандиозных ставок.

– Дело в том, – сказал Птанг, – что против тебя будет выступать не простой воин. Настор уговорил человека, которого считают лучшим фехтовальщиком Камтоля. Его имя Нолат. Я еще никогда не видел дворянина, дерущегося с рабом, однако Нолат задолжал Настору слишком много денег и Настор пообещал простить долг в случае его победы. А сам Нолат уверен в своей победе. Он даже заложил собственный дворец, чтобы получить деньги и поставить на свой выигрыш.

– Он неглуп, – заметил я, – ведь если он проиграет, дворец ему не потребуется.

Птанг рассмеялся.

– Надеюсь. Но ты должен помнить, что он действительно лучший фехтовальщик среди перворожденных, а значит, и на всем Барсуме.

Приближался день Игр. Ксансак и Птанг нервничали все больше. Волновались и люди Ксансака. Все, за исключением Бан Тора, который стал моим злейшим врагом. Бан Тор поставил против меня много денег и теперь повсюду кричал, что Нолат разделается со мной через несколько секунд.

Я спал один в маленькой комнатушке, смежной с комнатой Птанга. Комнатка находилась на втором этаже и ее единственное окно выходило в сад. В ночь перед боем я проснулся от шороха. Приоткрыв глаза, я увидел в окне тень. В проем вылезал человек. В ночном небе сияли сразу обе луны Марса, но я не успел толком разглядеть его, хотя что-то в нем показалось мне знакомым. Он спрыгнул на землю и исчез.

– Может, это убийца? – предположил Птанг.

– Сомневаюсь. Он мог спокойно убить меня, пока я спал. Я пробудился, когда он вылезал в окно.

– У тебя ничего не пропало?

– У меня же нет ничего, кроме меча, а меч со мной.

Тогда Птанг решил, что кто-то хотел забраться к женщине-рабыне, но перепутал окна. Удостоверившись в ошибке, таинственный незнакомец покинул комнату.

Мы отправились на стадион в четыре зода. Ехали все: и Ксансак с женой, и его воины, и рабы. Все мы сидели на разукрашенных тотах, над головами у нас развевались вымпелы. Впереди ехали музыканты.

С такой же свитой приехал и Настор. Мы объехали вокруг арены, сопровождаемые оглушительным свистом и восторженными воплями. Свист несомненно предназначался мне, а Нолата многочисленная толпа приветствовала радостными криками. Я был всего лишь раб, а он – принц одной с ними крови.

Начались состязания по боксу, борьбе, бои до первой крови. Все ждали нашего выхода – поединка до смертельного исхода. Люди везде одинаковы. Даже на Земле любители бокса во время схватки боксеров ждут нокаута, во время борьбы ждут сломанных рук и ног, а на автомобильных гонках с упоением наблюдают за переворачивающимися и взрывающимися автомобилями. Если бы не существовало никакого риска, люди не занимались бы спортом.

Наконец настал момент, когда я шагнул на арену. На трибунах сидела изысканная публика. Там же находились Доксус со своей джэддарой. Все места были заняты знатью Камтоля. Зрелище потрясало: разноцветные шелка, драгоценные камни, ювелирные изделия – все сверкало и переливалось на солнце.

Нолат прошел к ложе джэддака и поклонился, затем приблизился к ложе Настора, за которого дрался. Я был всего лишь раб и меня не подводили к джэддаку. Меня сразу же провели прямо к Настору, чтобы он мог убедиться, что это именно тот, против которого он сделал ставку. Разумеется, это была лишь формальность, но таковы правила игры.

Пока мы шли вокруг арены, я не видел свиты Настора, зато теперь я хорошо рассмотрел всех. Более того, я увидел Лану! Она сидела возле Настора. Теперь я просто обязан был убить этого Нолата, человека Настора!

Лана ахнула и хотела что-то сказать, однако я предостерегающе покачал головой, опасаясь, что она произнесет мое имя, достаточно хорошо известное перворожденным и означающее смертный приговор для меня.

Странно, что меня до сих пор не узнали, ведь я настолько приметен, что любой, побывавший в долине Дор, должен был вспомнить мой облик. И только потом я узнал, почему черные пираты не опознали меня.

– Почему ты это сделал, раб? – спросил Настор.

– Что именно?

– Покачал головой.

– Я нервничаю.

– Ну да, конечно! Ведь тебя ждет смерть.

Меня провели на край арены напротив ложи джэддака. Птанг встал рядом. Он, насколько я понял, был назначен секундантом. Некоторое время мы стояли вдвоем, вероятно, для того, чтобы я успокоился. Затем приблизился Нолат в сопровождении воина. На арене находился еще и пятый человек – судья.

Нолат был большой и сильный мужчина. Даже в известном смысле красивый. Птанг предупредил меня, что мы должны приветствовать друг друга, и я, встав в позицию, отсалютовал. Однако Нолат презрительно фыркнул: