Эдгар Берроуз - Люди-скелеты Юпитера

– А может быть, и нет, – повторил Борион.

Опять «может быть». Что он имеет в виду, этот парень?

К нашему удивлению, Борион оказался неплохим компаньоном. Он люто ненавидел Вандолиана и тех, кто, приговорив к смерти, бросил его в тюрьму. От него я узнал, что выказываемые всеми моргорами любовь и преданность Вандолиану на деле лишь результат воинской дисциплины. Борион от всей души честил правителя тираном и жестоким чудовищем.

– Только страх и муштра, из поколения в поколение, поддерживают видимость преданности Вандолиану.

Пожив с нами некоторое время, Борион заговорил со мной:

– Все вы вели себя очень благородно. Вы могли отравить мне жизнь, и случись это, я не мог бы упрекнуть вас, вы должны ненавидеть нас, моргоров.

– Мы в общей упряжке, – заметил я. – И ничего не добьемся, если станем враждовать друг с другом. А если действовать заодно, то, может быть...

Я воспользовался его собственным «может быть». Борион кивнул.

– Я подумал, что мы могли бы действовать заодно, – проговорил он.

– А цель? – спросил я.

– Побег.

– Возможно?

– Может быть...

У Дан с Зан Даром слушали нас с огромным интересом. Борион повернулся к ним.

– Если побег удастся, – сказал он, – у вас есть место, где вы найдете надежный приют, а меня всюду ждет смерть. Вот если бы ты обещал мне убежище в твоей стране...

Он смолк, явно ожидая ответа Зан Дара.

– Могу обещать только сделать все, что в моих силах, – ответил саватор. – Однако я убежден, если ты поможешь мне обрести свободу и достигнуть Замора, тебе предоставят убежище.

Прибытие отряда моргоров прервало наше совещание. Командир, указав на меня, приказал выйти из камеры. Если меня разлучат с моими товарищами, то мне придется увидеть, как превращается в прах мечта о побеге.

Из здания меня отвели через площадь ко дворцу Вандолиана, и после некоторой проволочки я вновь очутился в аудиенц-зале.

Из-за стола на меня с оскаленного черепа уставились глубоко запавшие глаза тирана.

– Даю тебе последнюю возможность, – сказал Вандолиан и обратился к одному из офицеров: – Приведите второго, – приказал он.

Краткая пауза, затем дверь справа отворилась и воины ввели «второго». Дея Торис! Моя несравненная Дея Торис!

Как восхитительна она была, когда в окружении ужасных моргоров шла через зал. Какое величавое достоинство и ее осанка! Какое бесстрашие в поведении! И такая должна погибнуть, хотя и ради целой планеты?! Ее остановили чуть не в двух шагах от меня. Она ободряюще улыбнулась и прошептала:

– Мужайся! Я знаю, для чего я здесь... Но только не сдавайся... Лучше смерть, чем позор!

– Что она говорит? – спросил Вандолиан.

Я лихорадочно соображал. Возможно, никто из моргоров не знает языка Барсума? В своем дурацком высокомерии они не считали нужным овладеть языком существа низшего порядка.

– Просто она умаляет спасти ее, – отвечал я.

Я заметил улыбку Деи Торис. Очевидно, во время перелета с Марса ее выучили языку моргоров.

– Так тебе придется быть благоразумным и спасти ее, – сказал Вандолиан, – иначе она достанется Мультусу Пару, а потом ее будут долго пытать, прежде чем дадут умереть.

Я содрогнулся, представив участь моей принцессы, и в этот миг я снова утратил мужество.

– Если я помогу тебе, вернется ли она невредимой в Гелиум? – спросил я.

– Вернетесь оба... после того как я завоюю Геробус, – ответил Вандолиан.

– Нет! Нет! – зашептала Дея Торис. – Я лучше умру, чем вернусь в Гелиум с предателем... Нет, Джон Картер, ты не будешь предателем даже ради спасения моей жизни!

– А пытки?! Я стану тысячу раз предателем, чтобы спасти тебя от мук. И обещаю: позор тебя не коснется, я не вернусь на Барсум.

– Пыток не будет, – промолвила она. – В мою одежду зашито длинное тонкое лезвие.

Я понял. Теперь я был спокоен.

– Ладно, – сказал я. – Если придется умирать за Барсум, это не более того, что совершали в прошлом тысячи его отважных воинов. Но мы пока живы. Помни об этом, моя принцесса, и не вздумай воспользоваться этим длинным тонким лезвием, пока совсем не угаснет надежда.

– Пока ты жив, надежда живет, – отвечала принцесса.

– Ну, – сказал Вандолиан, – достаточно я наслушался вашей глупой болтовни. Ты принимаешь мое предложение?

– Я думаю, – проговорил я, – однако я должен сказать моей подруге еще несколько слов.

– Позаботься, чтобы их действительно было несколько, – бросил моргор.

Я обратился к Дее Торис:

– Где тебя поместили?

– На самом верху башни, в дальнем конце здания, на углу, ближайшем к большому вулкану. Со мной еще одна девушка с Барсума, из Зора. Ее зовут Вайя.

Вандолиан терял терпение. Костяшками пальцев он нервно барабанил по столу и щелкал челюстями, как кастаньетами.

– Хватит! – рявкнул он. – Твое решение?

– Это слишком важно, – отвечал я. – Решить так сразу я не могу. Верни меня в камеру, чтобы я мог подумать и обсудить все с У Даном. От него тоже многое зависит.

– Отведите его в камеру! – приказал Вандолиан, а затем обратился ко мне: – Будет тебе время, только немного. Мое терпение на исходе.

У меня не было плана. Практически я ни на что не надеялся, однако мне удалось добиться краткой отсрочки для Деи Торис. А вдруг подвернется возможность бежать... Такими фантазиями я поддерживал ту искорку надежды, за которую цеплялся.

Мои товарищи удивились и обрадовались, когда я вернулся. Я кратко рассказал им, что произошло у Вандолиана. У Дан не мог скрыть искреннего горя, когда узнал, что Дея Торис в плену у моргоров. Он проклинал себя за участие в том, что мы с Деей Торис стояли теперь перед выбором – позор или смерть.

– Пустые сожаления нигде и никому не приносили пользы, – заметил я. – Они не выведут нас из тюрьмы, не спасут Вайю и Дею Торис из башни Вандолиана. Брось! У нас есть еще о чем подумать. – Я обратился к Бориону: – Ты говорил о возможности бежать. Пожалуйста, объяснись.

Борион, как любой моргор, не привык, чтобы существо низшего порядка так бесцеремонно обращалось к нему, однако он принял все добродушно и расхохотался. Моргоры не могут улыбаться. От рождения до смерти с их лиц не сходит неподвижный, застывший оскал черепа.

– Случайность, – сказал он. – Всего-навсего счастливый случай. Это выглядит почти безнадежным, но если мы провалимся, хуже, чем теперь, не будет.

– Говори же, в чем дело, – настаивал я.

– Я могу открыть замок нашей камеры, – начал объяснять он. – Если нам повезет, мы можем выбраться из здания. Я знаю ход, которым редко пользуются: долгое время я был охранником в этой тюрьме.

– Что будет, когда мы окажемся на улице? – спросил У Дан. По меньшей мере нас троих тут же схватят.

– Не обязательно, – ответил Борион. – На улицах много рабов, которые выглядят совсем как Зан Дар. Конечно, цвет вашей кожи может привлечь внимание, но для нас это единственная возможность, которой мы должны воспользоваться.