Кир Булычев - Нужна свободная планета (сборник)

– Вставай, Ксюша! – воскликнул он. – Обошлось!

Эти слова разбудили Савичей.

Ванда принялась радостно гладить Никиту, а тот глядел на жену и думал: «Как дурной сон, буквально дурной сон».

– Ничего, Саша, – проговорил Удалов, протягивая руку, чтобы утешить Грубина. – Обойдемся и без этих инопланетных штучек.

Очнувшийся Грубин, смертельно подавленный разочарованием, обернулся к Удалову, и тот, увидев перед собой юное лицо старого друга, вдруг закричал:

– Ты что, Грубин, с ума сошел?

Но Грубин на него не смотрел, он искал глазами Милицу, боясь ее найти. И нашел…

А Милица, встретив восторженный взгляд Грубина, поглядела на свои руки и, когда поняла, что они молоды и нежны, закрыла ими лицо и зарыдала от счастья.

– Вылезай, Елена, – сказал Алмаз, помогая Елене выйти из машины. – Хочу познакомить тебя со старым другом. Помнишь, я тебе рассказывал, как мы из тюрьмы бежали?

– Очень приятно, – сказал пришелец, который все еще не мог пережить своего поражения. – Я думаю, вы собираетесь создать семью?

– Не знаю, – Елена посмотрела на Алмаза, а тот произнес уверенно:

– В ближайшие дни.

И тут они услышали возмущенный крик Савича:

– Что же получается? Все остались молодыми, а я должен стать старым. Это несправедливо! Я всю жизнь хотел стать молодым! Я имею такое же право на молодость, как и остальные.

– Пойдем, мой зайчик, пойдем, – повторяла Ванда, стараясь увести его прочь. – Это у тебя нервное, это пройдет.

– Пошли, соседи, – предложил Удалов. – А то дотемна в город не успеем вернуться.

– Елена, – рыдал Савич, – все эти годы я тебя безответно любил!

– Ты мне только попробуй при живой жене! – Ванда сильно дернула его за руку, и Савич был вынужден отойти от машины.

– Извините, – сказал пришелец. – Я полетел.

– До встречи, – попрощался Алмаз.

Пришелец превратился в зеленое сияние, потом в луч. И исчез.

Елена посмотрела вслед уходящим к городу. Савич все оглядывался, норовил вернуться. Удаловы шли спокойно, обнявшись.

– Ну что ж, – сказал Алмаз, – по местам! А то к поезду не успеем.

1968 г.

Было это в августе, в субботу, в жаркий ветреный день, Николай Ложкин, пенсионер, уговорил своих соседей профессора Минца Льва Христофоровича и Корнелия Удалова провести этот день на озере Копенгаген, отдохнуть от городской суеты, от семьи и работы.

Озеро Копенгаген лежит в двадцати километрах от города, туда надо добираться автобусом, потом пешком по тропинке, через смешанный лес.

Название озера объясняется просто. Когда-то там стояла усадьба помещика Гуля (Гулькина), большого англомана, который полагал, что Копенгаген – английский адмирал. Название прижилось из-за странного для окрестных жителей звучания.

Корнелий Удалов притащил с собой удочки, чтобы порыбачить, профессор Минц – чемоданчик со складной лабораторией, хотел взять воду на пробу: он задумал разводить в озере мидий для народного хозяйства. Николай Ложкин желал загорать по системе йогов. Для начала они выбрали место в тени, под коренастой сосной, устроили там лагерь – расстелили одеяло, положили на него припасы, перекусили и завели разговор о разных проблемах. На озере был еще кой-какой народ, но из-за жары никто рыбу не ловил, отдыхали.

– Давно не было событий, – сказал Удалов. Он разделся, был в синих плавках с цветочком на боку и в газетной треуголке, чтобы не обжечь солнцем лысину.

– Обязательно будут события, – заверил старик Ложкин. – Погода стоит хорошая. Такого в наших местах не наблюдалось с 1878 года. – Для наглядности он нарисовал дату на песке, протянул стрелочку и написал рядом другую: 1978. – Столетие.

В этот момент над ними появился космический корабль. Он беззвучно завис над озером, словно облетел всю Галактику в поисках столь красивого озера, а теперь не мог налюбоваться.

– Глядите, – показал Удалов. – Космические пришельцы.

– Я же говорил, – сказал Ложкин.

– Такие к нам еще не прилетали, – сказал Удалов, поднимаясь и сдвигая назад газетную треуголку. Вид у него был серьезный.

Профессор Минц, который еще не раздевался, лишь ослабил галстук, также встал на ноги и расставил пальцы на определенном расстоянии от глаз, чтобы определить размеры корабля.

– Таких еще не видели, – подтвердил Ложкин. – Это что-то новенькое.

– Издалека летел, – определил профессор Минц, закончив измерения. – Пю-мезонные ускорители совсем износились.

Удалов с Ложкиным пригляделись и согласились с Минцем. Пю-мезонные ускорители требовали ремонта.

Корабль медленно снижался, продвигаясь к берегу, и наконец завис над самой кромкой воды, бросив тень на песок.

– Скоро высадку начнут, – сообщил Удалов.

«Да, – подумал Ложкин. – Сейчас откроется люк, и на песок сойдет неизвестная цивилизация. Вернее всего, она дружественная, но не исключено, что могла пожаловать злобная и чуждая нам космическая сила с целью покорения Земли. А ведь никаких действий не предпримешь. До города двадцать километров, к тому же автобус ходит редко».

Из корабля выдвинулись многочисленные щупы и анализаторы.

– Измеряют условия, – произнес Удалов.

Минц только кивнул. Это было ясно без слов.

Анализаторы спрятались.

И тут случилось неожиданное.

Открылся другой люк, снизу. Вместо космонавтов на берег, словно из силосной башни, вывалился ком зеленой массы, похожий на консервированный шпинат, такие консервы были недавно в гастрономе и шли на приготовление супа. Люк тут же захлопнулся. Зеленая масса расползлась по песку густым киселем и приблизилась к воде. Корабль взвился вверх и исчез.

– Похоже, – сказал Минц, – на водную цивилизацию.

Ложкин, который уже про себя отрепетировал приветственное слово, так как обладал жизненным опытом и опытом общественной работы, молчал. Зеленая масса не имела никаких органов, к которым можно было бы обратиться с речью. Поэтому Ложкин сказал шепотом, чтобы кисельный пришелец не подслушал:

– Хулиганство в некотором роде. Все озеро загадит, а люди купаются.

– Купаться пока не придется, – ответил Корнелий Удалов. – Возможно, у пришельца нежные части и можно их повредить.

– Плесень он, а не пришелец, – пришел к окончательному выводу Ложкин.

– Может, он радиоактивный? – спросил Удалов.

– Сейчас проверим.

Минц раскрыл чемоданчик, в котором находились складной микроскоп, спектрограф, счетчик Гейгера, пробирки, химикалии и другие приборы.

Старик Ложкин, проникшись недоверием к зеленому пришельцу, который уже частично вполз в воду и расплылся по ее поверхности зеленой пленкой, достал химический карандаш и на листе фанеры написал печатными буквами: