Сергей Кириллов - Смертник на бронетянке 2

Что ж, на этом с утренними философствованиями, подгоняемыми прокрастинацией, покончено: я уселся на край кровати, небрежно скомкав бинты и прочую заживляющую мишуру в комок. Шрамы остались, как это всегда бывает при небрежном быстром заживлении, но меня волновало другое. Рука уже не болела, но пока что полная подвижность не восстановилась, так что в бою хотя бы сегодня на нее стоит рассчитывать лишь в качестве защиты. Хреновенько, не сравнить с «Единением» Мику, после которого раскуроченная грудная клетка за пару минут зажила. Сколького бы японочка еще смогла добиться, если бы осталась…

Так, со второй волной прокрастинации покончено. Бодро вскочив, выудив из сумки чуть модифицированный вариант формы и накинув халат, чтоб в одних боксерах не щеголять, я направился к одной из ванных комнат, рассчитывая, что в такую рань кроме меня может бодрствовать только прислуга. У Егора, как младшего тренера в ближайшем додзе Земли, график был относительно свободный, про дядю и говорить нечего, а девчонки сами по себе — будить не буду, просто оставлю сообщение. Да и в самом-то деле, если бы что-то случилось, вряд ли бы я продолжил спокойно спать.

Даже плитка, которой выложена ванная комната, и та была украшена листочками, выделяющимися за счет трехмерной печати, отчего создавалась иллюзия, будто зашел в скрытое лесом тайное место. Оставив вещи в предбанничке, я отключил звукоизоляцию одновременно с открыванием двери — даже такая мелочь здесь имелась, для любителей попеть в душе, не иначе. Моих ушей достиг шум воды, но вместе с тем я сразу же увидел силуэт Таньки в дальнем конце помещения, частично скрытый клубами пара.

Вода, льющаяся из расположенного высоко над головой душа, с приятным слуху шумом непрерывно лилась на голову сестры, отчего ее роскошные кучеряшки слегка выпрямились, прилипнув к обнаженной спине. На кремовой коже чужеродными вставками смотрелись черные штифты, располагаясь в районе плеч, на талии, на бедрах…

Решив не мешать, я развернулся, но услышал тихое:

— Теперь уж не уходи, братик.

— Тут полно ванн. Да и неудобно…

— Неудобно, когда брат пялился, а потом поспешил уйти. Ты мне не мешаешь, — настойчиво сказала сестра, и я, промычав нечто неопределенное, закрыл дверь и прошел внутрь.

Было тепло, но не душно, похоже, что Танька не изменила своим принципам, все еще предпочитая слишком уж горячий душ. Мне с утреца обычно хотелось ополоснуться прохладой…

— И ничего я не пялился, как будто не видел тебя голую, — буркнул я в ответ на голословное обвинение. — Не видел, как ты изменилась, вот и засмотрелся.

— Я знаю, пошутила просто, — вздохнув, Танька провела ладошками по лицу. — Для авиадев нужно больше штифтов, чем наземным девочкам, даже в третьем поколении. Если вдруг обвес сместится из-за плохого крепления…

— Понимаю, но… Не страшно было? — украдкой глянув на сестру, я принялся намыливать голову.

— Неа. Ради тех ощущений, когда взмываешь ввысь, свободная ото всего, — мечтательно протянула девушка. — Это мелочи. Хотелось бы мне, чтобы и ты однажды испытал подобное, братик. Как мы вместе уносимся высоко-высоко…

От такой перспективы у меня заочно голова закружилась. Владельцы контат Земли не слишком жаловали отрыв от поверхности, и я в этом плане не был исключением. Конвертопланы и флаеры — единственное допустимое зло, с которым пришлось смириться.

— Рад, что тебе настолько нравится, — вполне искренне улыбнувшись, я закончил с головой и принялся за тело, бросив взгляд на Таньку. Стоя с поникшими плечами, она смотрела на меня покрасневшими после плача глазами, и глупо улыбалась.

— А я не очень-то рада тому, что происходит. Лезешь куда не следует — а если бы ты погиб?! — повысив голос, Танька шумно выдохнула, пытаясь успокоиться. — Даже не зашел ко мне, когда вернулся.

— Так ведь ты должна была спать, нет? — упавшим голосом сказал я, с трудом удерживая самообладание. Страшная это вещь — женские слезы, а слезы Таньки меня вовсе выбивают из колеи.

— Заснешь тут… Мне запретили вылетать, и оставалось только дергаться на нервах, — пробурчала девушка, бесцеремонно схватив мою руку. Всматриваясь в плечо, Танька щурилась все больше и больше, пока, наконец, не отпустила, фыркнув. Ткнув в меня пальцем, девица теперь уже мне подарила свой разгневанный прищуренный взгляд. — Все могло быть хуже, намного хуже! Совсем не думаешь!

— Серьезно, я должен выслушивать это от летающей девицы-живого оружия? — саркастически заметил я, подняв руки на уровень груди и растопырив пальцы. — Ну все…

— Что?! Погоди, погоди, Сашка… — попятившись, Танька чуть не поскользнулась, но я схватил ее. — Не мацай меня! Ай-яй-яй, извращенец! Ах-ха! Ах-ха-ха-ха! Нет, хватит щекотать, братик! — пытаясь выскользнуть, Танька извивалась и звонко смеялась, но я прекрасно знал, как ее следует доводить. Хохоча до теперь уже приемлемых для меня слез, сестрица выбралась и, прислонившись к стене, прижала руки к груди, пытаясь отдышаться. — Фух! Сердце щас выскочит…

— Не выскочит, я не позволю, — подмигнув, я покинул зону душа и встал под сушилку, приятным бризом сдувшую всю лишнюю влагу. Похоже, что настроение Таньки после встречи со мной тоже немного улучшилось, так что сестрица поспешила следом. Через пару минут она уже восседала на лавочке в предбанничке, закутавшись в полотенце и пытаясь тщательно высушить волосы феном, а я натягивал форму. Руку в обтягивающую ткань запихнуть удалось не сразу, и я даже не успел заметить, как Танька вскочила и принялась помогать.

— Ох, какой же ты несамостоятельный, братик, — прошептала сестра, не обращая внимания на мои протесты. — Взрослый, а все еще несамостоятельный.

— Чего это ты вдруг?

— Засос тебе кто-то оставил, — хихикнув, сказала девушка, шлепнув меня по шее. — Не боись, под воротником не будет видно, или техникой поправь, — резко дернув застежку, Танька посмотрела мне в глаза. — Пока я слезы лила, ты развлекался… Все вы, мужики, такие, — непрерывно тараторя, продолжала гундеть сестра, пока я не положил ей палец на губы.

— Все в одну кучу сплела, болтунья. Нечего по этому поводу языком чесать, — проверив обновленные бронепластинки, я отвернулся.

— А может я тоже не хочу, чтоб ты с кем попало тусовался, — обиженным тоном сказала Таня. — Это ж явно не Маха оставила.

— Не хочу даже знать, откуда ты в курсе, какие засосы оставляет Мария Сергеевна, но не забивай голову, ладно? — резковато ответил я. Звучало все-таки в таком ключе, будто сестрица тоже против Эльки, и это слышать было даже неприятней, чем ранее от Дмитрия.

Нахмурившись, Танька вздёрнула носик и вернулась к скамейке, усаживаясь на нее и возвращаясь к сушке.