Фредерик Браун - Конец великой войны [По страницам военной фантастики]

Нет! Доказательства преступления исчезли бы вместе с преступником… Слава и ореол Антуана Гюэрли остались бы в тени!

Гений Антуана Гюэрли должен заблистать при участии того, убийцы: он должен своим признанием, своей исповедью подтвердить, что слава и честь изобретения принадлежат жертве — Антуану Гюэрли. «Для этого необходимо спасти негодяя от гибели!» — молнией мелькнула мысль у Анри Гюэрли. Собрав крылья своей «белой птицы», он пустил свой аппарат прямо на «красную птицу» — аппарат летел вниз, словно камень.

Зацепиться краем якоря за поломанное крыло «красной птицы», летевшей в бездну, было делом одного мгновения. На лету выхватил он своего врага из исковерканной машины и бросил его на дно своей…

Теперь Анри вез доказательство… Но побежденный противник решил бороться до конца — и началась борьба не на жизнь, а на смерть.

— Вор и убийца! От меня ты не ускользнешь, — вскричал Анри. Молодой офицер оказался сильнее своего врага — последний был побежден.

— Сжалься! — молил он. — Именем твоего отца молю тебя: сжалься, пощади! — При этом священном для молодого человека имени, он на минуту как бы застыл в это время; не управляемая никем «белая птица» достигла морской поверхности, зачерпнула волну и пошла ко дну, увлекая двух противников в неизмеримую глубину моря…

Несколько часов спустя, миноноска № 136 выловила из моря едва цеплявшегося за обломок мачты Анри Гюэрли…

Сама судьба и только она одна отомстила за смерть его отца.

Разрушитель окопов // The Electrical Experimenter. 1917, февраль.

Гиро-электрический разрушитель // The Electrical Experimenter. 1918, февраль.

Электро-гиро-крейсер // The Electrical Experimenter. 1916, февраль.

Генерал Винскель нажал кнопку электрического звонка.

Дверь скрипнула. В комнату вошел капитан Граншан и молча остановился у письменного стола в ожидании приказаний.

— Скажите, капитан, — спросил генерал, — найдется ли у вас в воздухоплавательной школе, среди военных летчиков, храбрый человек, который не дорожил бы жизнью?

— Точно так, ваше превосходительство, — с уверенностью ответил офицер. — Есть.

— В таком случае, будьте добры его немедленно представить.

Адъютант поклонился и вышел.

Когда командир войск остался один, он взял со стола телеграмму и еще раз внимательно перечел. В течение двух недель между Францией и Германией шла война. Германия решила прибегнуть к внезапному нападению, как Япония во время войны с Россией, отчего она была побеждена, и японские войска одержали немало славных побед.

Уже восемь дней прошло со времени неудачного сражения у Бельфора; немецкие войска пытались взять Нанси и отчасти уже загородили путь к этому городу.

Первая Восточная армия, укомплектованная несколькими дивизиями, остановилась у Реймса в выжидательном положении. Пруссаки хорошо были осведомлены о действиях неприятеля, они были снабжены всеми нужными сведениями благодаря прекрасному состоянию их воздушной флотилии, — «Цеппелина» XVII и «Парсифаля» [1] В исходном тексте пер. офранцуженное «Персеваль» ( Прим. сост .). XXII и десяти маленьких аэростатов — и не двигались с места, зная, что французские войска располагали более значительными силами, что артиллерия их гораздо сильнее, ибо сорок электрических батарей, имеющихся у французов, могли бы бесспорно легко выиграть сражение. Тем не менее, по словам очевидцев, шпионов и местных крестьян, за последние дни в лагере неприятеля наблюдалось необычайное оживление. Французам удалось, применяя беспроволочную телеграфию, получить несколько телеграмм из штаба войск, содержащих ценные указания.

Одну из телеграмм в настоящее время и перечитывал генерал Винскель.

Раздался стук в дверь.

— Войдите! — сказал генерал, пряча телеграмму в карман мундира.

В комнату вошел капитан Граншан в сопровождении высокого, стройного молодого человека. На нем был костюм военных летчиков, состоящий из черной кожаной куртки. Белокурый, хорошо сложенный, с нежным цветом лица, большими шелковистыми усами, серыми глазами, он напоминал жителя Севера.

— Вот человек который вам требуется, генерал! — почтительно доложил адъютант.

— Благодарю вас. Вы свободны. — И, обращаясь к офицеру, добавил: — А вы, мой друг, подойдите-ка ближе.

Генерал Винскель встал, запер дверь за офицером и, возвращаясь к авиатору, долго, пристально смотрел на него.

Молодой человек спокойно выдержал взгляд, который словно проникал в самые тайники его души.

— Скажите мне ваше имя, возраст, ваше социальное положение.

— Шарль Лепик, мне двадцать шесть лет, я механик, сапер военной воздухоплавательной школы.

— Где находится ваша семья?

— У меня нет семьи. Я сирота.

— У вас есть подруга жизни?.. Любовница, быть может?

— У меня нет никаких женщин. Я совершенно одинок.

— Прекрасно. Мне именно требуется такой человек, как вы.

Винскель нервно ходил по комнате. Он о чем-то задумался. Внезапно генерал подошел к механику, положил ему руки на плечи.

— Послушай, — заговорил он, переходя на ты. — То, что я тебе сейчас скажу, должно умереть между нами. Речь идет о спасении отечества, о будущей победе Франции. Способен ли ты для блага родины пожертвовать жизнью? Подумай и ответь откровенно: да или нет? Имей в виду, когда ты исполнишь данное тебе поручение и каким-нибудь чудом останешься в живых, можешь требовать от меня все, что захочешь. — Если же нет… ты не согласен, я устрою иначе это дело!

— Я обдумал. Согласен. Пользуйтесь мной по вашему усмотрению.

Несколько минут в комнате царило молчание. В глазах Винскеля вспыхнуло чувство жалости к этому молодому офицеру. Он был смущен. Но, быстро овладев собой, генерал холодно и, указывая на кресло, сказал:

— Садись. Прочти телеграмму.

Он вынул из бумажника депешу и протянул ее Шарлю Лепику. Офицер прочел:

«Приказ главного штаба войск за № 238.

Приготовить в двенадцати часам ночи дирижабль. Ночью неприятель будет осматривать позицию. Совершатся полеты. Во главе будут командующий армии генерал Зильгейм и Гросмерк, генерал фон Пардебек, полковник фон Веско».

Офицер возвратил послание.

— Что, понял? — спросил генерал. — Дирижабль — вероятно, «Парсифаль», так как у «Цеппелина» тяжелый двигатель. С другой стороны, «Цеппелин» один может поднять семь человек. С офицером-механиком и двумя пилотами как раз семь человек… А теперь еще вопрос. Твой аэроплан…