Фредерик Браун - Конец великой войны [По страницам военной фантастики]

Паспорт, представленный им строгому немецкому чиновнику в мундире и в темных очках, в Неерпельте, был хотя и снабжен его фотографической карточкой, но выдан был на имя шведского доктора медицины Дриссена, уроженца Мальме. Это был второй запасной паспорт, захваченный Хью с собой на всякий случай.

В качестве д-ра Дриссена он благополучно проехал через Северное море и вечером в сочельник поспел как раз к святочному обеду в дом своей невесты.

Через две недели была их свадьба, и свадебным подарком жениха была брошка — эмалевая веточка омелы с двумя жемчужинами-ягодками в память тех двух, что спасли его в грозный момент столкновения с австрийской шпионкой.

А еще через неделю весь мир прочел в газетах о грандиозной победе союзников над австрийцами в Сербии и о возвращении сербам Белграда.

Автоматические солдаты // The Electrical Experimenter. 1918, октябрь.

Я шел по набережной Лендедио вместе с моей невестой Клотильдой. Стоял холодный унылый день, но, не обращая внимании на сырость и ветер, мы серьезно обсуждали выраставшую перед нами затруднительную проблему.

С тех пор, как я покинул свою деятельность оператора при беспроволочном телеграфном аппарате Маркони и был приглашен правительством Британии на службу тайного агентства для выслеживали германских шпионов, мне удалось удачно довести до конца несколько трудных расследований, всегда с помощью моей дорогой Клотильды. И вот перед нами выросло что-то новое.

Вместе с майором Макдональдом и с нашим постоянным сотрудником, верным шофером Дейем, мы только что открыли значение световых сигналов, являвшихся по ночам на валлийском берегу и обращенных к неприятельским подводным лодкам. Наша тайная миссия кончилась арестом трех германских шпионов. После этого Дей отвез майора обратно в Лондон, я же остался в Лендедио и наполнял дни отдыха прогулками с моей невестой.

Мы остановились и посмотрели на горизонт. Сердитый ветер взметал серые волны; они поднимались высоко, били в утесы и с пеной рассыпались по берегу.

Несколько времени мы молча шли по дорожке, летом всегда наполненной толпой, теперь же пустынной, и оба думали о той загадке, которая с неделю тому назад наметилась перед нами.

Изложу дело вкратце. По внешности очень приличная дама, как предполагалось, англичанка, называвшая себя миссис Норман, около месяца прожила в одном из лучших отелей Гааги «Морская звезда». С ней был ее сын Джордж, белокурый молодой человек лет двадцати. В один прекрасный день наш голландский тайный агент совершенно случайно открыл, что эта дама совсем не англичанка, а известная германская шпионка Бланка Нейман. Из сведений, добытых от прислуги гаагского отеля, выяснилось, что «миссис Норман» постоянно получала множество писем и газет из Англии, так как ее сын (или молодой человек, называвший себя ее сыном), по-видимому, занимался изучением лондонских повременных изданий.

Это было немедленно донесено в главную полицию; там тотчас же поняли, что жившая в Голландии германская шпионка, без сомнения, получала тайные рапорты из Великобритании и, по всем вероятиям, пересылала их в Германию. Через несколько дней нашему гаагскому агенту посчастливилось достать из печки в комнате шпионки лоскут газеты, где под некоторыми буквами стояли сделанные химическими чернилами точки.

Несомненно, кто-то посылал шпионке тайные сообщения шифром, ставя точки под буквами или словами. Казалось также ясным, что Нейман (одна из самых ловких и опасных женщин-агентов Германии) расшифровывала полученные ею сообщения, посылала письма в Германию, а потом уже уничтожала газету.

Со времени этого открытия лондонское отделение почтовой цензуры стало наблюдать за всеми письмами и газетами, отправлявшимися в Голландию на имя миссис Норман. Но странно; с той поры, как фамилия шпионки попала в список подозрительных, лиц, не было найдено ничего в этом роде; мы сообразили, что Норман получала корреспонденцию какими-то окольными путями, вероятнее всего, через амстердамское отделение писем до востребования; это было тем вероятнее, что из Гааги нам сообщили о продолжавшейся необыкновенно оживленной корреспонденции, которую вели Бланка Нейман и ее «сын». К несчастью, их письма, посланные в Германию из нейтральной страны, не могли подвергаться осмотру.

Продолжая свои расследования, наш голландский агент открыл, что миссис Норман была знакома с Генри Гардингом, который жил в Лондоне. Разведка лондонской тайной полиции доказала, что м-р Гардинг крайне почтенный человек без малейшей примеси тевтонской крови в жилах. Этот шестидесятивосьмилетний джентльмен жил на покое, уже несколько лет как оставив свои прежние занятия маклера. Его корреспонденцию тоже стали просматривать, но не нашли в ней ничего подозрительного.

Промелькнуло несколько дней; не случилось ничего ненормального. Вдруг в полиции получилось тревожное известие. Миссис Норман, говорившая по-английски без малейшего акцента, только несколько резко произносившая букву «р» (недостаток, которым страдают многие лица британского происхождения), исчезла из отеля «Морская звезда»; говорили, что она отправилась в Англию. Ее «сын» уехал в Германию.

Начались розыски; скоро узнали, что за три часа до получения тревожного известия женщина, по описанию похожая на шпионку кайзера, высадилась в Тильбери и отправилась в Лондон.

Агенты, посланные к дому м-ра Гардинга, услышали от соседей, что в этот декабрьский день дама, по описанию похожая на миссис Норман, приехала в квартиру старика, пробыла у него около часа, потом отправилась неизвестно куда.

Нам поручили узнать, где она скрывалась.

— Право, не понимаю, как мы можем найти эту женщину, Гарри, не возбуждая подозрений м-ра Гардинга, — заметила Клотильда, прервав долгое молчание и продолжая смотреть на свирепые прыжки волн.

— Да-да, дорогая, — согласился я. — Этот Гардинг не только ее друг; он ее родственник, и она, без сомнения, попросила его держать все в тайне. Даже не подозревая, что она шпионка, он, конечно, постарается скрыть, что она, германская подданная, в Англии.

Мы помолчали.

— Ну, Клотильда, — сказал я наконец, — очевидно, Нейман опасная личность, а потому мы должны во что бы то ни стало найти ее.

— Да, но как? — ответила Клотильда. — У нас нет ее фотографии; никто не знает ее в лицо; описание же довольно неясно. А все-таки, Гарри, у вас есть какие-нибудь планы?