Алексей Корепанов - Стрелы в полёте. Круги рая. Охотники неземные

Ему не снилось ничего необычного. Он просто шел по городу, даже не шел, а внезапно оказывался то на одной, то сразу же на другой улице и постоянно чувствовал, что его кто–то зовет. Он устремлялся навстречу этому зову, расталкивая безликих прохожих, преодолевая сопротивление вязкого воздуха – и вновь одна улица неуловимо быстро сменялась другой, и зов становился все отчетливее и громче. И в то же время он знал во сне, что зов совершенно беззвучен и не слышен никому, кроме него. И вот он уже стоит у подъезда. Там, за дверью, в одной из квартир, находится тот, кто непрерывно зовет его, Сергея Соколова. Невозможно не повиноваться этому зову! Отталкиваясь ладонями от воздуха и легко взмывая над ступенями, он подплывает к массивной железной серой двери с кругляшом «глазка». Это здесь, зов идет именно отсюда. Дверь медленно и беззвучно открывается. За дверью виднеется чья–то расплывчатая фигура.

Сергей проснулся словно от какого–то толчка. Подняв руку, провел по стене над головой в поисках шнура от закрепленной на полке шарнирной лампы, щелкнул выключателем. В комнате было довольно прохладно из–за распахнутой форточки, настенные часы показывали начало второго.

В отличие от предыдущих беспокойных ночей, этот сон был отчетливым и хорошо запомнился. Прокручивая его в памяти, Сергей понял, что ему приснился существующий в действительности дом в центре города, на улице Гоголя – обыкновенная пятиэтажка из красного кирпича, занимающая целый квартал. Помнил он и номер квартиры с серой дверью, начищенные до блеска цифры над «глазком» – «пять» и «три». Пятьдесят три. А вот человека, открывшего дверь, он разглядеть так и не успел. Фигура была какой–то размытой, нечеткой, и что–то там было еще, какая–то странность…

Сергей лежал, глядя в потолок и припоминая детали сна, и вдруг понял, что постоянно ощущает некоторое неудобство, непонятный дискомфорт, нечто сродни зуду или слабой, но неутихащей зубной боли. Он затаил дыхание, прислушиваясь к себе, пытаясь определить источник этого дискомфорта – и осознал, что точно такое же ощущение испытывал и в только что приснившемся сне. Это был все тот же неведомый зов.

«Пора идти к невропатологу, – расстроенно подумал он. – А то и к психиатру».

Он встал и, завернувшись в одеяло, подошел к окну. Захлопнул форточку и замер, глядя на небо. Плотный облачный покров исчез, словно стертый чьей–то гигантской рукой, и в небе холодным светом горели зимние звезды. А над крышей соседней многоэтажки круглым небесным глазом висел сияющий диск полной луны. Было в этом беззвучном ночном сиянии нечто таинственное и грозное, изливалась с черных небес сила гораздо более могущественная, чем сила человеческая, и невозможно было отвести взгляд от этого мощного потока, от этого распахнутого немигающего глаза, проникающего в самые глубины души. Сергею казалось, будто чьи–то бесплотные, но цепкие пальцы уверенно и быстро роются в его голове, что–то ловко делают там, перебирают какие–то струны, настраивают на нужный лад – и неведомый зов из зуда, из ноющей зубной боли превратился в тихий звенящий звук; этот звук нельзя было заглушить, от него нельзя было отмахнуться, он настойчиво звал к своему источнику, не оставляя места для раздумий и сомнений. Не подчиниться ему было просто невозможно, как невозможно не подчиниться желанию дышать.

«Полнолуние… – отрешенно подумал Сергей, как зачарованный глядя на торжественно сияющую пленницу земного притяжения (вот только кто у кого находился в плену?) – Лунный свет… Он действует, как катализатор…»

О врачах он больше не думал. Он знал, что утром отправится в тот дом на улице Гоголя, в квартиру номер пятьдесят три, – и почему–то ничуть не удивлялся такому своему решению.

Сергея разбудил звонок телефона. Он, не соображая, где находится, встал с дивана и пошел на звук, в прихожую, по пути наткнувшись на дверной косяк.

– Слушаю, – хрипло сказал он в трубку.

– Наташа дома? – вкрадчиво осведомился незнакомый мужской голос.

– Наверное, – буркнул он и положил трубку. Затем вернулся в комнату и посмотрел на часы: было уже двадцать минут одиннадцатого. Он сел на диван и только сейчас окончательно пришел в себя – так крепко он не спал уже давненько. Телефон больше не звонил.

Вместе с осознанием окружащей реальности вернулась и память о прошедшей ночи. Сон не забылся, и что–то зудело внутри, в глубине, постоянно напоминая о себе, словно сигнал вызова, на который нельзя не откликнуться. Временами зуд сменялся тем самым тихим звенящим чистым звуком – внутренним звуком, – который возник ночью, когда Сергей стоял у окна. Сейчас за окном вновь было облачно и серо, как и вчера, но – удивительное дело! – Сергей явственно ощущал незримое присутствие луны, притаившейся на обратной стороне небес и продолжавшей влиять на него, подталкивая к действиям. Он ничего не знал, ни в чем не был уверен, но не мог отделаться от мысли, что приснившийся ему сон – не просто порождение его сознания, не отпечаток случившихся когда–то событий, не отражение его потаенных подавляемых желаний или страхов; нет, этот сон был сродни подсказке или компасу, показывающему направление движения. И нельзя было избавиться от непрерывного зова – Сергей не сомневался в том, что звали именно его.

На секунду он все–таки предположил, что у него просто что–то неладно с головой, но тут же отверг это предположение, уж слишком оно казалось неправдоподобным. «Псих ведь тоже не знает, что он псих, – попытался защититься он от самого себя, но в следующий момент резко поднялся с дивана, решив: – Будь что будет – надо идти! А то действительно свихнусь…»

По–армейски быстро умывшись и побрившись, Сергей натянул джинсы и свитер, выпил чашку киселя и, надев куртку, решительно вышел из квартиры. Занозой сидело в памяти вчерашнее уличное происшествие, и он призвал себя к предельной осторожности, хотя все–таки был склонен отнести это странное событие к разряду случайностей.

Но насколько случайна любая случайность? – вот в чем вопрос… Почему–то вспомнились рассуждения из какой–то давным–давно читанной книжки: можно ли десять раз подряд угодить точно в муху, стреляя по очень удаленной, почти невидимой мишени, на которой она сидит, греясь на солнышке? Скорее всего, нет – так подсказывал здравый смысл. А если огонь непрерывно ведут десять тысяч стрелков, не целясь специально, а просто наобум паля в сторону мишени? В таком случае попаданий в несчастную муху может быть и не десять, а гораздо больше. Не угодил ли и он, Сергей Соколов, под такой непрерывный шквальный огонь? Если это действительно так – бесполезно искать виновника. Правда, остается открытым вопрос о причинах этой стрельбы…