Андрей Богодухов - Голос в твоей голове

Резкие порывы ветра мощно атаковали насосную, пытаясь ворваться внутрь. Свет стал мерцать.

— Этого еще не хватало — проговорил Генри, убирая сплющенную в диск банку.

Дом начал дрожать, ветер, словно обезумевший зверь в поисках убежища пытался ворваться в насосную. Дверь не поддавалась его натиску. Громкий хлопок, еще один сильный порыв, свет погас, тишина окутала все вокруг. Генри пытался пошевелиться, но тело было будто каменное.

— Не трать силы. Успокой разум и послушай что я скажу. — раздался громовой голос, он наполнял всю насосную отражаясь каждым словом от металлических конструкций и оседая в голове Генри. — Твой путь был не прост, но ты устоял. Это был лишь эпилог твоей жизни. У тебя масса вопросов, ответы ты получишь, как только придет время. А сейчас я покажу, что мне от тебя нужно.

Генри потерял чувство тела, он словно взлетел, как дым от костра, клубясь и заполняя все вокруг, пропитывая каждую вещь. Тьма сгущалась, чувство собственного тела стало заметнее, словно стены придавали ему форму.

— Что за черт!? Опять отключился?

— Ты не отключился, а соединился с источником. Вы люди одни из немногих, кто предпочел идти не в том направлении, путем деструктивного поиска. Природа вашей планеты прекрасный учитель, но вам тяжело даются ее уроки.

— Что происходит? — Генри пытался понять, где он и кто его держит в заложниках.

— Генри, сосредоточься, это будет новый виток в твоей жизни и в жизни целой планеты.

Тишина озарила все вокруг. Яркий всплеск света, и Генри почувствовал, как все вопросы и ответы обрели ясность. Простыми словами, о самом важном и сложном, все было словно библиотека, только читать не нужно было, стоило только задать вопрос и ответ, всплывал на доступном языке, поражая еще тем, что оставалось в голове как знание, о необходимом. Генри чувствовал, как его мозг работал наполную. Не на износ, а словно так и должно быть. Стало легко как в теле, так и в голове. Сомнения таяли, наш герой, будто нашел цель в жизни.

— Мне нужно собрать часть прибора… — прошептал он.

— Ты знаешь, что нужно делать. И запомни, как появятся вопросы, тебе стоит только обратиться к себе, и ты узнаешь ответы и правильные вопросы.

Потоком мимо Генри пронесли моменты его прошлого, но он понимал, что это лишь одна из точек которые лежат на одной плоскости. Он видел первые шаги своих детей, домашние посиделки и путешествия в далекие страны все вместе, громкий звонкий смех и впервые на душе у него было хорошо от этого, не давило сердце, угрожая раздавить его под грузом этих картин.

— Ты встретишься с ними. — мягко сказал голос. — А теперь закончи свою часть плана, потом найди второго проводника. И вместе вы образуете новый виток, поменяете вектор.

Голос затих. Картины прошлого ускорялись до тех пор, пока Генри с неимоверной скоростью влетел в свое тело.

Глубоким вдохом ознаменовано было то что Генри пришел в себя. С легкостью он поднялся на ноги, отворил дверь насосной станции, яркий свет не резал глаза, морозный воздух мягко обнял, давая с каждым новым вдохом эффект легкости и новизны всего происходящего.

Мир больше не был враждебным и суровым, он был ярким и насыщенным. Мышление Генри приобрело другой наклон, он не искал оправданий и не стеснял себя прошлым, он шагнул в новый мир, в котором изменилось только его отношение к этому миру.

Улыбка озарила лицо усталого, но счастливого путника.

Вырывающийся в явь, звук работы гайковерта был словно частью сна. Руки мои двигались на автомате. Я собирал какой то прибор, кубического вида, по-видимому, делались последние приготовления.

— Дейв, ты пропустил самое интересное. Знаешь что мы собрали? — Сказал мой наставник.

— Но откуда я могу знать? Хотя подожди… — - я начал вспоминать то, что я делал в состоянии беспамятства, мое тело словно бы дало мне представление о моей с наставником работе. Я знал схему принцип работы, все это словно бы было для меня рутинным занятием, как собрать конструктор. Все было схематично, весь принцип работы улавливался, словно это был велосипед, я знал откуда начинается и чем закончится движение, но всей картины в целом уловить не мог. — Этот прибор, я знаю, что собрал его. Но для чего он?

— Это механизм для того что бы менять структурные связи и информативные связи воды. И это и правда лишь часть нашего плана. У тебя наверно вопрос, где мы? — спросил наставник

— Да, пожалуй было бы неплохо это узнать. — говорил я, переведя взгляд с прибора на комнату где мы были. Это была лаборатория. Не с микроскопами и пробирками, тут был инструмент для создания металлических конструкций и паяния схем. Множество паяльников, гайковерты, станки для резки металла и множество расходных материалов. Свет был очень яркий, стены выбелены, чувствовалась сырость. Осмотрев себя с ног до головы, я был немало удивлен, на мне была форма военная с пагонами, я был капитаном и белый халат висел на стуле, стоявшем неподалеку от верстака.

— Это лаборатория засекреченного завода в Иркутской области. Это рядом с озером Байкал, вот только находится она под землей. В бункерах. Нас с тобой пустили сюда лишь потому, что думают, ты работник лаборатории и не будут беспокоить еще 10 минут. Нам хватит времени, что бы покинуть территорию.

— А жизнь приобретает краски. Скажи, а мы сюда попали так же как вернулись из горного ущелья?

— Да, пока ты приходил в себя, это заняло около часа, я решил, что нам с тобой не стоит терять мгновения. Так мы сюда и попали. Знаю, тебе было бы интересно сделать этот прибор самому, но тут долго оставаться не стоит.

— Почему именно этот завод?

— Он хоть и секретный, но сегодня новогодние праздники, так что особо быстро нас тут не вычислят. Потому у нас будет время ретироваться.

Я уложил прибор в рюкзак, который уже оказался без моих походных вещей и палатки. Упав на дно он лязгнул еще о, что то металлическое.

— Это сюрприз, увидишь снаружи. — сказал наставник с улыбкой в голосе

— Как скажешь, шеф. — ответил я затягивая рюкзак.

Мы подошли к двери провели пластиковой картой оказавшейся у меня в кармане. И пошли по длинному узкому коридору. Лампы горели через одну, был включен режим экономии. В конце ободранного коридора, где краска уже отслаивалась от стен, а линолеум был частично протерт, сверху его конечно пытались заклеить, но эта жалкая попытка выдавала, руку гения.

Справа от меня находилось стеклянное окно, за которым сидел солдат, с лычками сержанта, погруженный в творческие раздумья и мечты, проще говоря, спал. Еще немного времени, и он мог залить всю свою коморку слюнями обильно выделяющихся ему на руку, но мой спасительный стук в окно ознаменовал боевую тревогу.