Иван Докшин - Подпространство. Битва за цивилизацию!

Но, к сожалению, не всем дано быть великими учёными. Все тонкости их нелёгкого дела, которые втолковывали мне часами, испарялись в моей голове как маленькая лужица в жаркий день. И это меня очень огорчало, ведь я стал частью их коллектива, и никак не могу подвести людей, которые так хорошо ко мне относятся. Наверное, поняв по моей кислой физиономии, что меня гнетёт, Лев Борисович посоветовал мне не печалиться, ведь знания не поддаются так быстро, а просто слушать, быть внимательным и завести дневник. В котором я смогу записывать все свои мысли, идеи, вопросы, да и просто описывать свою жизнь. По его словам это очень стимулирует работу головного мозга. Ну а что тут скажешь, он учёный ему виднее, да и игнорировать совет такого человека, я просто не мог. Поэтому в этот же день купил себе самый большой ежедневник, который только нашёл. Полночи я записывал в него остатки полученных знаний каким-то чудом сохранившихся в моей голове. А с самого утра помчался показывать их Татьяне Александровне, мне очень хотелось, чтобы она знала, что я слушал её и даже кое-что запомнил. Я стоял как мальчишка перед директором школы, и не знал чего ожидать. Но всё оказалось гораздо хуже.

— Какой кошмар! — Сказала она.

И взяв ручку, начала исправлять орфографические ошибки. Которых, честно признаться, оказалось гораздо больше, чем я рассчитывал. Мне почему-то стало очень стыдно, я покраснел, опустил голову и просто стоял, выжидая вердикта. На всё, про всё, у неё ушло минут десять (наверное, самых долгих минут в моей жизни). После чего она посмотрела на меня, улыбнулась, и сказала.

— А в целом, ты молодец, запомнил даже больше, чем я ожидала.

Удивительно, но эти слова меня как будто бы окрылили. А в голове прозвучал мой собственный, радостный голос.

— Я не тупой, ура!

Правда, следующие её слова, быстро вернули меня на землю.

— Но, над правописанием нужно серьёзно поработать, такое количество ошибок просто не допустимо!

Ну и что вы думаете, я сделал? Правильно! Я начал оправдываться, как мог.

— Татьяна Александровна, у меня с детства нет никакого таланта к русскому языку, как бы я не старался ошибок не избежать. Меня как будто бы кто-то запрограммировал на их допущение.

Здесь я постарался сделать честное лицо и немного улыбнулся, на всякий случай.

— Нет ничего невозможного Георгий, как говориться — упорство и труд всё перетрут. Так что пиши побольше и почаще, а мы тебе в этом поможем.

— Правда? — не поверил я своему счастью.

— Правда — сказала Татьяна Александровна, и ушла.

А на следующий день мне подарили учебники по русскому языку, с 4 по 11 класс. Скажу вам честно, не на такую помощь я рассчитывал. Но дарёному коню в зубы не смотрят, да и заглянуть пару раз в учебник выпускного класса тоже не грех. И зачем я только открыл учебник за четвёртый класс.

— Нифига себе! Ой, простите, случайно вырвалось, а это точно четвёртый класс?

— Абсолютно точно — подтвердил Лев Борисович.

— Бедные детишки — грустно молвил я, жалея себя больше всего на свете.

Учёные только улыбнулись и оставили меня наедине со школьной программой по русскому языку. Как вы понимаете, заглянуть пару раз не получилось. Пришлось зубрить всё от начала и до конца. Хотя это мало помогло, Татьяна Александровна, взяв надо мной шефство, каждый день исправляла кучу ошибок. Но дневник свой, я не забросил, что, скажу вам по секрету, в будущем, мне очень поможет. Но об этом я расскажу чуть позже, а пока пусть всё идёт своим чередом.

Год пролетел практически незаметно, хотя был очень продуктивен и кардинально изменил мою жизнь. Я всё больше и больше времени начал проводить на работе. Телевизор с диваном меня не интересовали уже много месяцев, зато я очень увлёкся чтением книг. В основном, конечно, это была фантастика, порой мистика, но иногда на меня что-то находило, и я взахлёб читал классику из школьной программы. Что же касается моей работы. То за последнее пару месяцев там тоже многое изменилось. А началось всё с поездки Льва Борисовича на какую-то закрытую конференцию. С которой он вернулся сам не свой. В его взгляде читалась полная обречённость, граничащая с безумием. Он практически не выходил из своего кабинета, сидел там днями и ночами. Всё время что-то высчитывая, ругая себя за малограмотность и плохую сообразительность. А вскоре это передалось и его подчинённым. Все мы, начиная от профессоров и заканчивая мной. Просто растворились в работе. Уже не существовало отдельного индивида, появился один большой организм, который был создан специально для работы. Причём, конечную цель, которой, знали все, кроме меня. Это конечно принижало мою самооценку, но я точно знал, что когда придёт время, мне всё объяснят. И вот день настал.

Десятое марта две тысячи семнадцатого года. С самого утра во всём Омске ужасно воняло газом. А внятного объяснения по этому поводу никто дать так и не смог. Конечно, слухи ходили разные, но подтвердить их никто не мог. Поэтому город довольно быстро погрузился в своеобразный панический вакуум. Прохожие на улице принюхивались к газовым трубам, да и чего греха таить, друг к другу тоже. А окна во всех домах были плотно закрыты. Наш отдел так же не стал исключением поэтому, наглухо закупорив окна и двери, все вернулись к своим обязанностям. Мои старшие товарищи разошлись по своим кабинетам и с ещё большим усердием принялись за работу. Ну а я, начитавшись книг про апокалипсис, сидел у окошка с выпученными глазами, перед которыми, честно говоря, мелькали ужасные картинки из этих самых книг. Так что ближе к обеду у меня уже был готов чёткий план экстренной эвакуации из города. Но, слава богу, этого не потребовалось. Неприятный запах исчез и Омск зажил своей обычной жизнью. Правда, не весь. В 14:00 у Льва Борисовича состоялся довольно короткий телефонный разговор. После которого он вылетел из своего кабинета как пуля. При этом успев проорать мне, чтобы я следовал за ним. Что, собственно говоря, я и сделал без каких-либо вопросов. Так как ответы всё равно вряд ли бы получил. Уже вдвоём мы подбежали к хранилищу, из которого шеф достал пару небольших ящиков, вручил их мне и велел ждать у выхода. А сам побежал обратно в свой кабинет. Оттуда он вернулся с какой-то бумажкой, как оказалось, это была подписка о неразглашении. Которую меня зачем-то срочно заставили подписать. После чего мы сели в уже дожидавшийся нас автомобиль и поехали в неизвестном мне направлении. Хотя какая разница, раз везут, значит надо. Весь недолгий путь мы проделали в полном молчании. Лев Борисович о чём-то усердно думал, ну а я просто не хотел ему мешать. Поэтому, когда мы оказались на месте, я взял ящики и по-прежнему молча отправился за Шефом. Как, оказалось, приехали мы в Воскресенский сквер, но на этом наше небольшое путешествие не закончилось. Пройдя немного по Набережной Тухачевского, мы спустились на берег Оми. Где нас уже поджидал катер на воздушной подушке. Шеф по-прежнему был мрачен и задумчив, ну а я очень заинтригован. Ведь такого ещё ни разу не было, и поэтому я не имел ни малейшего представления, что же будет дальше? На катере, устроившись поудобнее, я приготовился к увлекательной прогулке по льдам ещё не оттаявшей реки. Но мои ожидания не оправдались, буквально через несколько минут наше путешествие закончилось. Мы оказались на слиянии двух рек, Иртыша и Оми. А рядом с нами застыл такой же катер на воздушной подушке. На нём прибыли два гражданина с очень серьёзными, я бы даже сказал, стальными лицами. Правда, увидев меня, сталь всё-таки дрогнула. Хотя Лев Борисович, предрекая ненужные на его взгляд вопросы, только махнул рукой и заверил серьёзных людей, что я очень даже надёжный человек. Что, мягко говоря, повысило мою самооценку, а внутренний голос так и подначивал сказать — понял, нет? Хорошо, что вслух я всё-таки ничего не сказал. А просто проследовал за Шефом на корму, где один из встречающих нас товарищей, уже зачем-то тыкал пальцем в воздух. Хотя Шефа это не удивило, а даже наоборот, очень заинтересовало. Он внимательно присмотрелся к этому месту, зачем-то втянул в себя побольше воздуха, выдохнул, поводил там рукой. После чего сказал мне распаковывать привезённые с собой коробки. И тут я всё-таки не выдержал и спросил.

Читать дальше