Кир Булычев - Юбилей «200»

– Вы давно это поняли?

– Давно.

– Почему вы тоже таились?

– Потому что не могли прийти к общему мнению, потому что неизвестно было, как продолжать Эксперимент, потому что надо было передавать ответственность за него тем, кто вырос у нас на глазах… Это сложно. Может быть, со временем мы сядем с вами, Лидер, и обсудим эту проблему за чашкой чая.

Я понял, что впервые за двести лет к шимпанзе обращаются на «вы».

– Простите, – сказал я твердо, сжимая руку девушки, – но мы не вернемся. Опыты кончились!

– Да я же не спорю! – ответил директор. – Хотя мне, честно говоря, жаль с вами расставаться. Я прожил рядом с вами двенадцать лет. Ты был еще младенцем, когда я пришел в институт.

– Я помню, – сказал я. – Но мы не вернемся.

– Летите, вас никто не задерживает. И учтите, что в багажном отделении флаера лежит запас продуктов. Вы же взяли очень мало, а прежде чем вы освоитесь, детям нужна калорийная пища.

– Значит, вы все знали! – И вдруг я понял, что это удар. Удар по моему самолюбию, по моему тщеславию, по моей тайне…

– Не расстраивайтесь, – сказал директор. – Это не умаляет ваших заслуг. Вы сделали не меньше, чем весь институт. Я говорю искренне.

Я знал, что он не притворяется. У нас, гомо-шимпов, куда лучше, чем у людей, развита интуиция. Мы еще многому можем людей научить.

А директор как будто угадал мои мысли.

– Я надеюсь, что вы сможете нас многому научить. И поэтому нам надо было расстаться. Вовремя. Вы нашли выход, которого не могли найти мы.

– И сегодняшнее заседание с решением отправить меня в зоопарк…

– Было частично инсценировано. Мы уже давно знаем, что вы подслушиваете все наши совещания.

– И Формула? – Этого я не мог вынести.

– Доктор Пименова не в курсе, – улыбнулся директор. – Она бы никогда не согласилась отпустить вас в тропический лес, где вся вода некипяченая.

– Ничего, – сказал я с облегчением, – с ней остался ее любимый Джонни.

Дверь сзади открылась. Я обернулся. Там торчали встревоженные морды Дзитты и Барри.

– Все в порядке, – сказал я. – Полет продолжается.

Я протянул руку, чтобы отключить связь, и понял, что экран связи погас.

– Это был директор? – спросила Дзитта. – Чего он хотел?

– Он требовал, чтобы мы вернулись, – сказал я твердо. – Но я ему отказал. Полет продолжается.

На морде Барри было восхищение. Я победил самого директора.

Дзитта сощурилась. Не поверила. Но промолчит.

Я погладил по голове девушку.

«Не буду я учить ее говорить, – подумал я. – Наш разговор с директором следует оставить в тайне. Президент республики гомо-шимпов должен быть вне подозрений».