Артур Кларк - Молот Господень

Появились еще цифры: одни застывшие на месте, другие медленно меняющиеся. Наиболее ярко выделялось ускорение, сообщаемое двигателем «Атланта» этой планете-призраку, – не более миллионной доли g для массы размера Кали. Здесь были и необыкновенно важные приращения – едва заметные изменения, которые сейчас происходили в зависимости от скорости астероида и его местоположения.

Замелькали дни. Цифры неуклонно росли. Меркурий прошел половину своего пути вокруг Солнца, а Кали на глаз все еще не проявляла ни малейшего признака отклонения от своей собственной орбиты. Лишь увеличение приращений доказывало, что она медленно сходит со, своего первоначального пути.

– Укрупнить план в пять раз, – приказал Сингх, когда Кали миновала Марс. Изображение раздвинулось, и все более отдаленные планеты исчезли из поля зрения; но эффект многодневного толкания «Атланта» был визуально все еще не заметен.

– Полное сгорание топлива, – отрывисто бросил Давид. (Еще один термин со времен младенчества астронавтики!). Цифры, которые регистрировали толчок и ускорение, мгновенно упали до нуля. Кали описывала еще один виток вокруг Солнца под действием только силы тяжести.

– Укрупнить план в десять раз. Уменьшить временное сжатие до одной тысячной.

Теперь Сингха занимали только Земля, Луна и Кали. При таком увеличении казалось, что астероид движется не по эллиптической траектории, а почти по прямой – и эта прямая линия не упиралась в Землю.

Сингх не поддался искушению извлечь из этого какую-то надежду. Кали должна была еще миновать Луну, и та – как вероломная подруга, предающая свою старую товарку-Землю, – сообщит Кали последний убийственный изгиб.

На этом заключительном этапе столкновения каждая секунда соответствовала трем минутам реального времени. Траектория Кали заметно изогнулась в гравитационном поле Луны – и изогнулась по направлению к Земле. Но результат усилий «Атланта», хотя они и завершились «недели» назад, был тоже очевиден. Имитация изображала две орбиты – первоначальную и ту, которую породило вмешательство человека.

– Десятикратное увеличение. Временное сжатие – одна сотая.

Теперь одна секунда равнялась почти двум минутам, и сознание Сингха целиком переключилось на Землю. Но символ черепа по-прежнему оставался крошечным. Даже в таком масштабе Кали была еще слишком мала, чтобы ее увидеть.

Виртуальная Земля выглядела до неправдоподобия настоящей и до слез прекрасной. Невозможно было поверить, что это всего лишь сооружение из превосходно организованных мегабайтов. Там внизу – если бы только в памяти Давида! – искрилась белая шапка Антарктиды, просматривались контуры Австралии, Новозеландских островов и побережья Китая. Но над всем доминировала темная голубизна Тихого океана, всего двадцать поколений назад бросавшая человечеству такой же вызов, как сегодня глубины космоса.

– Десятикратное увеличение. Продолжаем следить за Кали.

Голубой изгиб горизонта, затянутый дымкой атмосферы, плавно переходил в абсолютную тьму. Кали по-прежнему неслась по направлению к нему, получив ускорение в гравитационном поле Земли, – как будто сама планета решила покончить самоубийством.

– Максимальное сближение через одну минуту.

Сингх полностью сосредоточился на цифрах, все еще вспыхивающих где-то на грани видимости. Заключающаяся в них информация была более точной, хотя и не такой наглядной, какую давало имитированное изображение. Самая важная цифра – расстояние Кали до поверхности Земли – по-прежнему уменьшалась.

Но снижалась также и скорость уменьшения. Кали требовалось все больше времени, чтобы преодолевать каждый следующий километр по направлению к Земле.

А потом цифры словно замерли на месте:

523… 523… 522… 522… 522…

523… 523… 524… 524… 525…

Сингх перевел дух. Кали достигла ближайшей к Земле точки своей траектории – и удалялась.

«Атлант» сделал свое дело. Теперь оставалось только совместить реальный мир с виртуальным.

– Я никак не ожидал, – сказал сэр Колин, – встретить свой сотый день рождения вне орбиты Марса. И вообще, когда я родился, дожить до такого возраста мог надеяться только один мужчина из десяти. И одна женщина из пяти – что всегда казалось мне несправедливым.

(Выражение добродушного неодобрения со стороны четырех женщин команды; тяжелые вздохи до стороны мужчин. Самодовольное «Природе лучше знать» корабельного врача доктора Элизабет Уорден.) – Но, пожалуйста, вот он я, и в довольно сносной форме, и я хочу поблагодарить вас всех за добрые пожелания. А особенно Сонни за это изумительное вино, которое мы только что выпили, – шато какой-то там, 2005 года.

– 1905 года, профессор, а не 2005. И вы должны благодарить не меня, а кухонные программы.

– Ну, вы единственный, кто знает, что в них такое. Если вы забудете, какие кнопки нажимать, мы все умрем от голода.

От столетних геологов не приходится ожидать, что они экипируются как следует, поэтому Сингх и Флетчер перепроверили скафандр Дрейкера перед тем, как всем вместе выйти через воздушный шлюз. Передвижение в непосредственной близости от «Голиафа» существенно облегчалось благодаря системе канатов, которые были закреплены кольями метровой длины, вбитыми в наружный рыхлый слой Кали. Корабль теперь напоминал паука посередине своей паутины.

Все трое осторожно, рука об руку, двинулись к небольшим космическим саням, которые казались еще меньше рядом со сферическими топливными баками, выстроенными в ряд для последующего подсоединения к «Атланту».

– Выглядит так, как будто какой-то ненормальный построил на астероиде нефтеочистительный завод, – прокомментировал профессор наглядный результат, достигнутый за столь поразительно короткое время флетчеровской командой из людей и роботов. Торин Флетчер, обычно работающий на Деймосе, был единственным человеком, кто действительно мог управлять космическими санями в условиях еще более слабого гравитационного поля Кали.

– Вы должны быть осторожными, – поучал он претендентов на роль водителя. – Даже улитка, страдающая артритом, и та смогла бы здесь набрать вторую космическую скорость. У нас нет никакой охоты терять время и реакционную массу, буксируя вас обратно, если вы решите направиться к Альфе Центавра.

Едва заметно нажав на газ, Флетчер оторвал сани от поверхности астероида и не спеша отправился в кругосветное путешествие, пока Дрейкер жадно разглядывал окрестности Кали, которые еще никогда не видел собственными глазами. До сегодняшнего дня он был вынужден довольствоваться образцами, доставляемыми членами команды. И хотя дистанционный обзор с помощью передвижных камер давал неоценимую информацию, она нисколько не заменяла опыт поколений, подкрепленный умелыми ударами молотка. Дрейкер жаловался, что он никогда не сможет вырваться с «Голиафа» дальше чем на несколько метров, поскольку капитан Сингх отказывается рисковать своим самым знаменитым пассажиром, а выделить кого-нибудь, чтобы присмотреть за ним снаружи, никак не может («Как будто я нуждаюсь в присмотре!»). Но столетний юбилей перевесил все возражения, и ученый напоминал маленького мальчишку, впервые вырвавшегося на каникулы из дома.