Роберт Хайнлайн - Кот, который ходил сквозь стены [litres]

– Боюсь, что да.

– Чой-Му, – спросила Ся, – Номер Первый вправду потерял лицо?

– Вправду, милая. И виной тому – тетушка Лилибет Вашингтон. Но ее он, конечно, не тронет. Гнев обрушится на капитана… на Ричарда. Я так думаю.

Ся встала.

– Гвен, идем прямо на станцию. Нельзя терять ни секунды! Ах, черт! Я так хотела, чтобы ты задержалась на пару дней.

Двадцать минут спустя мы уже были на станции «Южная», собираясь отправиться по баллистическому туннелю в Луна-Сити. Нам удалось забронировать места в ближайшей капсуле до Луна-Сити, и это определило нашу дальнейшую судьбу: Чой-Му и Ся поехали провожать нас, и пока мы добирались до станции на подземке, они убедили меня – точнее, Гвен, – что нам следует покинуть город на первом же транспортном средстве, куда бы оно ни направлялось. От станции тянулись также обычные (не баллистические) туннели до Платона, Тихо-Нижнего и Нового Ленинграда, – придя на шесть минут раньше, мы оказались бы в поселении Платон, и многое в итоге изменилось бы.

А может, ничего не изменилось бы? Есть ли вообще Судьба, придающая форму нашей жизни? (У Гвен весьма изящные формы. И у Ся, если подумать, тоже.)

Мы едва успели попрощаться перед тем, как заняли свои места и застегнули ремни. Ся поцеловала нас всех, и я порадовался, что Гвен не позволила Чой-Му уйти без поцелуя. Как настоящий лунарь, он долго колебался, желая удостовериться, что леди действительно этого хочет, а затем с энтузиазмом вернул поцелуй. На моих глазах Ся поцеловала Билла, и тот ответил тем же, нисколько не колеблясь. Я решил, что забота Пигмалиона-Гвен об этой малообещающей Галатее начинает приносить плоды, но Биллу надо усвоить манеры лунарей, иначе он может лишиться нескольких зубов.

Мы пристегнулись, люк капсулы закрылся, и Билл снова прижал горшок с маленьким кленом к животу. Кресла покачнулись, компенсируя ускорение – одно g : слишком высокая перегрузка для лунарей, заполнявших остальную часть капсулы. После двух минут и пятидесяти одной секунды разгона мы набрали орбитальную скорость.

Странно это – чувствовать невесомость, находясь в туннеле. Зато весело!

Я впервые путешествовал по баллистическому туннелю. Он был построен еще до революции, но в те времена (как я читал) доходил только до Эндсвилла. Закончили его позже, но этот принцип передвижения не стали применять в прочих подлунных транспортных системах. Как я слышал, это экономически выгодно только на длинных трассах с большим пассажиропотоком, когда есть возможность прорыть туннель «напрямую» на протяжении всего пути. «Напрямую» – значит «в точном соответствии с баллистической кривой для орбитальной скорости».

Это единственный подземный «космический корабль» в истории. Он работает наподобие индукционных катапульт, перебрасывающих груз на «Эль-четыре», «Эль-пять» и на Терру. Однако станции отправления и прибытия, а также вся трасса находятся под поверхностью – по большей части в нескольких метрах, но кое-где под горами труба проходит и в трех километрах от поверхности.

Две минуты и пятьдесят одна секунда разгона при одном g , двенадцать минут и двадцать семь секунд в свободном падении, две минуты и пятьдесят одна секунда торможения при одном g – средняя скорость равна пяти с лишним тысячам километров в час. Никакой «наземный» транспорт и близко не стоит. При этом ты путешествуешь с комфортом – три минуты как бы лежишь в гамаке на Терре, потом двенадцать с половиной минут находишься в невесомости и наконец проводишь еще три минуты в гамаке. Что может быть лучше?

Можно, конечно, увеличить скорость, разгоняясь с ускорением в несколько g , но ненамного. Если бы разгон мог быть мгновенным (убивая всех пассажиров!), и торможение таким же (шлеп!), средняя скорость возросла бы лишь до шести с небольшим тысяч километров в час, а время в пути сократилось всего на три минуты. И больше никак.

Это также минимальная продолжительность полета ракетного корабля между Конгом и Луна-Сити. На практике полет ракеты-прыгунка занимает около получаса – время зависит от высоты траектории.

Конечно, полчаса – не так уж много. Зачем нужен туннель под лунными морями и горами, если есть ракета?

Ракета – самое дорогое транспортное средство из всех изобретенных человеком. Как правило, половина усилий тратится на борьбу с гравитацией при взлете, а вторая половина – при посадке: никому не хочется разбиться о поверхность. Существование гигантских катапульт на Луне, Терре, Марсе и в космосе свидетельствует о расточительности ракетных двигателей.

Напротив, баллистический туннель – самое экономичное из всех придуманных человеком транспортных средств. Никакая масса не сгорает и не выбрасывается, а используемая для разгона энергия вновь накапливается при торможении.

Никакой магии. Электрическая катапульта – двигатель-генератор. Не важно, что она выглядит совсем иначе. В фазе ускорения она играет роль двигателя – электрическая энергия преобразуется в кинетическую. В фазе торможения она становится генератором – кинетическая энергия капсулы превращается в электрическую и сохраняется в шипстоуне. Затем та же самая энергия извлекается из шипстоуна, чтобы зашвырнуть капсулу обратно в Конг.

Дармовая закуска!

Не совсем. Остаются потери на гистерезис и прочие отклонения. Энтропия всегда растет – второй закон термодинамики не проведешь. Больше всего это напоминает рекуперативное торможение. Давным-давно было время, когда наземные машины ездили медленно и тормозили с помощью трения, грубо прикладывая силу. Потом какой-то умник сообразил, что вращающееся колесо можно остановить, обращаясь с ним как с генератором и заставляя платить за привилегию быть остановленным, – из него можно извлечь момент импульса и сохранить в «аккумуляторе» (раннем предшественнике шипстоунов).

Примерно то же самое происходит с капсулой из Конга – пересекая магнитные силовые линии на подлете к Луна-Сити, она генерирует чудовищную электродвижущую силу, которая останавливает капсулу и превращает кинетическую энергию в электрическую, сохраняемую затем в шипстоуне.

Но пассажиру обо всем этом знать не обязательно. Он просто полулежит в гамаке, наслаждаясь необычайно плавной поездкой.

Мы только что потратили три дня на то, чтобы проехать семьсот километров. Теперь мы преодолели полторы тысячи километров за восемнадцать минут.

Чтобы выйти из капсулы на станцию, пришлось проталкиваться сквозь толпу храмовников, ехавших в Конг и нетерпеливо ожидавших посадки. Я слышал, как кто-то из них сказал, что «они» (безликие «они», виноватые во всем) «могли бы пустить больше вагонов». Какой-то лунарь пытался объяснить, что этого сделать нельзя – в одном туннеле может находиться только одна капсула, либо в начале, либо в конце, либо посередине, в свободном полете. Но никак не две: это равносильно самоубийству.