Александр Лукьянов - Дефектные часы

— Тебе чего надо? — спросил Костя. В этот раз эхо не было.

— А ты как думаешь? — ответил голосом Кости Минотавр.

— Смерти ищешь? Или хочешь убить?

— Аха-ха-ха-ха-ха-ха-хаааа! — громко рассмеялся Минотавр, — ты как всегда в своем репертуаре, хотя пел красиво, я даже взгрустнул немного.

— Мы разве знакомы?

— Аха-ха-ха-ха! — опять рассмеялся Минотавр, — так ты меня не помнишь? Мы же с тобой столько вместе прошли.

— Прошли? По этой пирамиде, прошли примерно километров пятнадцать, ты эхом бродил за мной.

— Аха-ха-ха-ха! Не смеши, мы знакомы очень давно, целую вечность.

— А это сколько в годиках будет?

— Ха-ха-ха! Хватит, не смеши! Ты действительно не помнишь?

— Не помню чего?

— Значит, действительно не помнит, не соврала ворона. Ну, давай знакомиться, я Минотавр, я твой лучший друг. А тебя как зовут?

— А как меня звали?

— Тебя не звали, ты сам приходил и делал что хотел, и когда хотел. Ты Костя самый смелый и противный из остальных.

— Из остальных? Нас что много?

— Точно ничего не помнит, да вас много, очень много.

— А ты не знаешь, как мне все вспомнить?

— Знаю, я тебе расскажу. Если ты меня отсюда выпустишь.

— А че ты тут сидишь? Выход там. На Земле, правда людей нет, сейчас там парниковый дефект, по всей земле бегают и летают зубастые зверюги. Но тебе понравиться.

— Так ты меня отпускаешь?

— Иди, погуляй, воздухом подыши.

— Ну, так я пошел?

— Иди! А то передумаю! — крикнул Костя. Минотавр, недолго думая, ринулся из лабиринта. Костя запел песню:

Моя африканка, она

Умеет владеть ситуацией,

Права и всесильна одна,

Горда африканской формацией.

Африканку тревожит луна,

Но дрожит перед ней исполкомов стена,

Когда потрясает она

Своей сексуальной дотацией.

Я я я натюрлих

Данке шон юнге Фрау

Я я я натюрлих

Майне Клайне юнге Фрау

Привычны, понятны, просты

Слова африканской полемики,

Их сладость вкушают отцы,

Их гимн фаршируют холерики.

Значит, есть под луной красота,

Не втоптать красоту в грязь ногой, никогда,

И их худсоветов орда

Споёт в восхищённой истерике.

(слова, музыка: Самойлов В., Самойлов Г.)

Костя сам не понял, почему он запел эту песню, на это раз эхо не было. Он шел по пирамиде, размахивая факелом.

— Злюка ты! — каркнула большая черная ворона, которая вылетела из черноты высокого потолка и улетела вслед за Минотавром.

— Катя ты где!? Сфинкс!? — изредка выкрикивал Костя, бродя по лабиринту. — Зря я Минотавра отпустил. Хотя ему соврать, как два пальца об асфальт. Нес всякую чушь. А действительно, куда делась Катька? Затащила меня в пирамиду с лабиринтом, а сама свалила.

Костя создал, диван, телевизор, холодильник, и поисковых роботов в виде маленьких вертолетиков. Запустил роботов на поиск, а сам завалился на диван, перед телевизором и стал смотреть чемпионат мира по футболу. Он решил немного посидеть и расслабиться, чем бродить по этому, большому лабиринту, может, это было немножко эгоистично, но вдруг он с Катькой будет бродить друг за другом по кругу. А роботы вертолетики сделают поиск быстрее. К тому же Катька сама его бросила.

Костя смотрел чемпионат, на очень большом экране и с мощной звуковой системой, было ощущение, что он находился на стадионе. Дома ему никогда не удавалось спокойно посмотреть футбол, то дела, то работа, то свет выключат как назло. В этот раз он думал насладиться игрой, и расслабиться.

Вы думаете, он досмотрел хотя бы один тайм? На двадцать третьей минуте, на самом интересном месте сработал сигнал одного робота вертолета, потом второго, потом от остальных.

— Да вы издеваетесь, — сказал Костя, и громко выругался. Не выключая телевизор, он просто взял планшетник, отошел подальше и стал просматривать данные. По камерам и данным, он стал замечать, что вертолеты были атакованы и уничтожены. Остался только один.

Ему удалось улететь дальше всех, на него тоже кто-то нападал, но уму удавалось ловко маневрировать и продолжать движение. Камера резко ходила из стороны в сторону, и Косте не удавалось разглядеть, что там происходит. Он определил местоположение вертолетика, проложил путь по поисковику.

На камере мелькнуло изображение, где Катька отбивается от здоровенных пауков, она их терпеть не могла, но у нее получалось неплохо. Вертолетик пролетел мимо нее, пролетел еще два поворота, залетел в большой зал, где находилось более сотни пауков, которые охраняли серебряную сферу.

Костя не стал дальше смотреть, сделал себе огнемет, и побежал к Катьке. Костя бежал без остановки, обходя трупы больших пауков, до Кати оставалось метров двести.

Вскоре он услышал:

— Да вы достали! Уйдите прочь! Или я вас всех сожгу к ядреной матери! Вы убили Сфинкса и Костю! Все, достали!!! Держите!!!

Во все стороны от Кати пошла яркая вспышка и очень сильный жар, как после ядерного взрыва. Волна огня и жара зажигало все на своем пути, превращая в пепел. Костя не успел ничего сделать, его охватил огонь, он почувствовал очень сильную боль по всему телу. Такой пронизывающей боли он не чувствовал никогда, хорошо, что боль длилась всего пару секунд, пока его тело не превратилось в пепел.

Костя лежал в джакузи с закрытыми глазами, боль отступала.

— Костик, спинку потрешь?

— Что? Опять? — сказал Костя.

Он понял, что опять вернулся во времени назад, открыл глаза, увидел изумленные глаза Кати и добавил: — Конечно Котенок.

— А откуда у тебя шрамы по всему телу? И почему ты лысый?

— Катя ты не поверишь, но я, кажется, попал в петлю времени.

— Это как? — спросила Катя.

— Хотел бы я знать, — ответил Костя, — мне надо выпить.

— И мне захвати.

— Хорошо, — ответил Костя, вылез из джакузи, накинул халат и пошел к бару. Он открыл бар, достал полную бутылку коньяка и две рюмки.

— Твою мать! Костя! — Крикнула Катя.

Костя от такого крика чуть не выронил бутылку. Он зашел в ванну, увидел Катю и Сфинкса, а вот теперь, от того что он увидел, выронил бутылку на пол, она со звоном разбилась, и запахло ароматным коньяком.

— Ты почему не сказал, что я лысая!? — крикнула Катя, и демонстративно показала пальцем на свою лысую голову.

Катя в таком виде, выглядела лучше. Без ее пышных и белых волос, ее голубые глаза стали еще больше, ну знаете, как рисуют в японских мультиках.

— Тебе так лучше, — сказал Костя. — Посмотри на Сфинкса, он вообще без шерсти и молчит.

Зря он это сказал. Сфинкс, который, до этого смотрел только на орущую Катю, осмотрел себя.

Увидев себя в таком виде, совсем без шерсти, Сфинкс тоже начал громко и истерично мяукать.

Через какое-то время, Косте удалось их успокоить. Напоил Сфинкса, накормил Катюшу, или наоборот. Успокоившись, Катя и Сфинкс уснули. Косте спать не хотелось, ему хотелось с кем-то поговорить о том, что происходит, и почему об этом, помнит только он?