Кирилл Чернов - Суданская Альтернатива [СИ]

Из воспоминаний генерал-лейтенанта Максимова Е.Я. «На страже Империи»: — «После сражения у Ганновера, „Львы Судана“ приводили себя в порядок. Потери были большие, под четыреста человек убитыми и ранеными среди пехоты и к ним добавлялись ещё потери среди артиллеристов. Мы так же стояли на своих прежних позициях, англичане тоже, было видно, что они основательно закопались в землю. Началась, как сейчас принято говорить позиционная война, ни буры, ни британцы не хотели атаковать друг друга.

Получалась парадоксальная ситуация, буры выигрывали на данный момент войну, хотя выиграть её не могли. Они нанесли противнику ряд серьёзных поражений, заняли значительную часть его территории, и заставили его перейти к обороне на всех направлениях. И именно бурская война дала толчок для разработки в будущем теорий „молниеносной войны“ и „малых войн“.

19 февраля меня и Ахмед Федила неожиданно вызвали в штаб. Там нас встретил Кристиан Девет, как оказалось и Луис Бота, какой-то высокопоставленный бур из Претории и немец, на взгляд не меньше, чем полковник. Мы даже с Ахемед Федилом переглянулись. Было видно, что Девет и Бота были явно недовольны, они стояли вдвоём, как отстраняясь от бура и немца. Как вскоре выяснилось, им было, отчего расстраиваться и быть недовольным… „Львов Судана“ снимали с позиций и отправляли на другой участок фронта, на какой именно не сообщили. Генерал Девет терял на этом участке одно из самых боеспособных соединений, которое только своим присутствием заставляло англичан чувствовать себя беспокойно.

В британских газетах о „Львах Судана“ писали, что это безжалостные фанатики нанятые бурами за золото, что они всегда добивают раненых и пытают пленных, и чуть не едят их сердца. В общем чушь, несусветная! И это писали британские газеты, которые заявляли, что всегда пишут правду. Только чью? Про Синопское сражение тоже писали, что русские, чуть ли не баграми били турков в воде, не пытаясь их спасать.

На сборы нам дали три дня, 23 февраля мы должны уже были двинуться в путь. Корпус пришёл в движение, начались сборы.

Это день, 23 февраля стал для меня одним из самых замечательных дней в моей жизни. И вот почему. „Львам Судана“, частью которых стал и я, устроили… импровизированную овацию!!!

Когда подразделения „Львов“ подходили к железной дороге для погрузки, там мы неожиданно для себя увидели построенные вдоль дороги бурские, русские, ирландские роты, роту индусов, испанский взвод и множество любопытных, буров, немцев, французов. Когда „Львы“ проходили мимо своих боевых товарищей, с которыми брали Ледисмит, дошли занимая города англичан до океана, отбивали атаки британцев и шли в штыковую против них у Ганновера, они брали винтовки „на караул“, офицеры салютовали саблями. Это было признание настоящего боевого братства, которое скрепляется совместными победами, потерями и кровью поверженного врага. Боевого братства, несмотря на цвет кожи и веру. Кто не пережил это сам, может это и не поймёт.

Это было одновременно торжественно и трогательно, когда воины, солдаты разных стран и народов, отдают дань признания друг другу, и прощаются навсегда. Я заметил, что даже суровый Ахмед Федил, был потрясён этим действом, и даже пару раз смахнул украдкой слезу. Что и говорить, я и сам прослезился, когда проезжал против роты русских добровольцев, стоящих „смирно“ „на караул“.

После этого мы тепло прощались с Луисом Ботой, Кристианом Деветом, Третьяковым и многими бурскими, ирландскими испанскими офицерами. С Ботой и Деветом, я и Ахмед Федил по старой воинской традиции обменялись оружием, тем более, что, оно было у нас одинаковое, германский пистолет Маузер С96.

После этого мы погрузились в составы и, дав прощальные гудки, двинулись на Де-Ар. Мы были уверены, что нас перебрасывают именно туда, вероятно готовя удар по англичанам в направлении Капштадта. Но, к нашему удивлению в Де-Аре команды на разгрузку не было.

Нас с Ахмед Федилом вновь пригласили для разговора, когда мы вошли в комнату, там оказались вновь прежний бурский чин и немецкий полковник.

„Господа! — начал бур, и немного смущено посмотрел на моего суданского товарища. — Мы уполномочены главным командование сил бурских республик, сообщить вам, что оказавший нам в трудный час помощь корпус „Львы Судана“ должен отправиться домой в ближайшее время!“. Мы с Ахмед Федилом переглянулись, и буквально оторопели от услышанного. „Но, война же не закончена!“, — произнес я немного придя в себя. Но, бур сказал, что он свою задачу выполнил, сообщив о решение, остальное изложит вот этот господин, указав на немца, и сославшись на дела удалился.

„Евгений Яковлевич! — вступил, на немецком в разговор немец. — Позвольте представиться, Отто Лиман фон Сандерс! Доброволец из Германии“. И по привычке, отдал мне честь и прищёлкнул каблуками. Поняв, что тем самым выдал себя, с досады дернул усами. Мне стало немного смешно от этого.

„Интересно, с каких это пор, полковники стали добровольно покидать службу в штабах, и уезжать на край света помогать воевать бурам“, — сказал я. Он усмехнулся и продолжил, — „Вы можете даже не переживать по поводу окончания войны для вас и ваших людей. Для „Львов Судана“, которые уже заслужили славу грозы англичан, она ещё далека до завершения. Кстати, овсяники и вправду стали бояться „Львов“. Я сначала сам не верил, но собрав сведения об этих жителей пустыни, — и он посмотрел на Ахмед Федила, — и их боевому пути здесь я убедился, что на это есть основания“. Надо сказать, что мой суданский товарищ, настоящий командир „Львов Судана“ уже неплохо понимал по-русски, и разговорный английский у него был хорош, но с немецкого я ему переводил на английский.

„Наши стороны, — продолжил фон Сандерс, — достигли соглашения о том, где продолжит воевать суданский корпус“. „Наши, — спросил его я, — это вы и буры?“ „Нет, Евгений Яковлевич. Наши стороны это мы, вы, они, — он показал ладонью на Ахмед Федила, — и буры. Вот подтверждения моих полномочий и решение сторон о сотрудничестве“, — он протянул нам несколько писем, которые удостоверили его слова. Это были письма мне и Ахмед Федилу, в них сообщалось, что нам следует принять предложения того кто передаст нам эти бумаги и действовать по предложенному им плану. Мой суданский соратник сказал мне, что письмо настоящее, написанное рукой самого Халифы. В подлинности моего письма от моего начальства у меня тоже не было сомнений. После этого, я сказал фон Сандерсу, — Мы готовы выслушать вас, по поводу дальнейшей судьбы „Львов Судана“. И тут я решил, немного опередить немца, и глядя на него сказал, — „Вы вероятно хотите нам рассказать про Южную Родезию?“ Он немного усмехнулся, и ответил, — „Да! Вы правы. Что ж мне приятно иметь дело со знатоками своего дела“.