Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Всю процедуру общения автомобилистов с полицейскими он стоически перенёс, для видимости осматривая исправность своего могучего транспортного средства. И вот теперь, давал понять, что полностью в курсе возникшей проблемы:

— Стены фуры стальные, дверь снаружи запирается, так что никуда не денутся.

Он, словно извиняясь перед знаменитостями, готовыми стать ему бессловесным грузом, примирительно для всех, добавил последний и самый веский аргумент:

— Довезу на базу в полной сохранности!

Его услышали.

— Ну что же, это будет самым лучшим выходом из создавшегося положения, — после некоторого раздумья согласился с ним старший по чину этого полицейского наряда. — Так и поступим!

Старый служака недаром имел за плечами опыт, с оглядкой на который ему доверили выполнение срочного задания в этой лесной глуши. Едва придя к какому-то решению, он далее уже не стал и на минуту откладывать его воплощение в действительность.

— Эй, вы! — крикнул он пленникам. — Без лишних разговоров, полезайте туда, куда велят.

К тому же заручился дополнительной поддержкой водителя, вновь проявившего незаурядное чувство юмора высказыванием из фольклора любой страны, где не особо чтут права личности:

— В тесноте, да не в обиде…

Возможно, активное участие в их пленении этого, пропахшего бензином простолюдина «из народа», вдруг заставило артачиться недавних любимцев всего цивилизованного общества, оказавшихся в положении изгоев.

— Не имеете права, — заглянув в открытый зев фуры, не выдержал Сергей Кольцов. — Здесь нет ничего такого, что позволяет без опаски перевозить пассажиров.

Но получилось ещё хуже.

— А это сейчас посмотрим, кто какие имеет права! — крепче сжав в руке резиновую дубинку, пошел на него ближайший патрульный.

Никто не захотел испытывать на своих боках еще и этот универсальный «демократизатор», как стали называть в своё время этот специальное средство усмирения недовольных, везде, где особенно жаркие вопросы решали на митингах.

— Ладно, солдат, не кипятись, сделаем все, что хочешь, — примирительно бросил Дэйв Колби полицейскому и первым полез вглубь распахнутого торца крытого трайлера.

За ним последовали остальные.

При этом помогая друг другу подняться на довольно значительную высоту. Но вот и это препятствие осталось позади. Однако — не самое последнее. Как оказалось, еще более унизительные испытания поджидали их впереди.

Кромешная темнота навалилась на них сразу же, едва захлопнулась дверь. И тут же транспортное средство жёстко затрясло на дорожных ухабах пути, явно не предназначенного для столь интенсивного движения транспорта, какое выдалось в годовщину покорения Марса.

— Фу, ты, черт, — повалился вслед за другими в чернильное окружение полнейшего мрака и Сергей.

Но ожидаемого удара о жесткий пол кузова не последовало. Так как падение смягчили пластиковые мешки, ранее хаотично набросанные вокруг тех мест, где, на свою беду, оказались непредусмотренные логистикой пассажиры, на которых, как раз и не был рассчитан ни один дюйм грузового объёма автомобильной фуры.

— По-моему, в мешках находится цемент, — по запаху пыли, наполнявшей все внутреннее пространство трайлера, оценил Ямото Намури. — Никак, на стройку везут?

— Ага, на сооружение для всех нас общественного склепа, — не потерял желания шутить американец.

И добавил, вспомнив кое-что из рассказов русского друга об истории его родной страны:

— Братской могилы!

Судя по скептическому настроению, охватившему американца, он уже начинал догадываться о причинах происходящего с ними. Той, вовсе не рядовой, как могло показаться прежде, суеты. Можно сказать беды, что касанием своего чёрного крыла теперь окончательно и бесповоротно не только расстроила праздничную встречу покорителей космоса. Но и занесла их компанию в сущую…

Дэйв блеснул эрудицией за счёт спутника, припомнив в темноте блестящую русскую шутку:

— Как это там говорит Сергей: «Тьму таракань!».

Грузовик торил лесную трассу так долго, что этот путь, казалось, никогда не закончится. И вот тут, наверное, впервые в жизни каждый из них пожалел, что не курит.

Вернее, это чувство потери касалась только одного — отсутствия обычных принадлежностей для осуществления вредной привычки. Пустяков, что всегда имеет при себе имеет каждый «табачный рахит», заслуживший столь нелестный отзыв от каждого в их бывшем отряде космонавтов, где табак и на дух никто не переносил.

— Так бы хоть зажигалкой можно было посветить, а то темно тут в кузове, как в желудке у черного кашалота, — посетовал Ямото.

Своим голосом он выдал друзьям собственноеб месторасположение, когда в кромешной темноте, буквально на ощупь, попытался устроиться удобнее. Не только усесться на ближайшем, одном из окружавших их штабелей пластиковых мешков с грузом, но и найти упор для рук — любую возможную зацепку.

Только в совершенно гладких стенах фуры подобной роскоши не оказалось. И новым звуком стал шум, вызванный падением бывшего астронавта с его неудобного кресла в виде мешкотары.

И всё же, судя по реакции на недовольство японца, неудобства не повлияли на остроумие некоторых из его попутчиков в этом странном средстве передвижении я.

— Везде-то ты был, все-то ты видел, — не упустил возможности съязвить в его сторону русский.

Тогда как американец развил тему, переведя её уже в другую сторону. На, свойственный его особому «солдафонскому» менталитету и не совсем пристойный по меркам обычных граждан, манер:

— И как там дальше происходит процесс пищеварения у этого самого кашалота, в утробу которого попал?

Но на последних словах их тюрьму на колёсах — металлический трайлер так яростно тряхнуло на очередной дорожной выбоине, что, подброшенный с пола, Колби чуть свой язвительный язык не прикусил, громко клацнув зубами.

Шутки кончились.

Темнота, усталость людей и полное неведение на счёт дальнейшей судьбы сделали своё дело. Стало не до разговоров, суливших и не такие опасности невезучим ораторам.

Ехали еще долго. Впрочем, так могло и показаться, когда нет ориентации ни во времени, ни в пространстве. Снова единственным способом скрасить собственную участь оказалась самая популярная и распространенная возможность среди людей форма общения.

Чтобы развеять тоску, вызванную неуверенностью в конечном исходе их приключения, Сергей высказался насчет своего отношения к происходящему:

— Вам-то, парни, хорошо! Птицы вольные. День — здесь, неделя — там, кто будет проверять. А у меня завтра обратный рейс.

Как оказалось, упомянул россиянин о своей работе не просто так — для красного словца!