Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Её работу полностью свернули.

Всех, кто работал со Стивтоном, выставили за дверь университета. А сам мистер Кристофер как в воду канул. Поговаривали тогда злые языки, что вроде как замешан он в какой-то неблаговидной истории.

Только разбираться: — Что да как? — старшекурснику Джону Пристли не пришлось. Из университета его изгнали. В новых условиях жить без стипендии и тех денег, что платили за подработку в лаборатории, стало не на что.

Вот тогда-то и набрел на бюро по найму рекрутов в военнослужащие. То, что предложили там зазывалы на военную службу, показалось вполне заманчивым. Так и потянул он солдатскую лямку. Старается изо всех сил, чтобы не отстать от сослуживцев.

А это не так просто. Ведь в основном это здоровые, сильные и не столь зацикленные на своих душевных терзаниях солдаты из десанта, называвшего себя гордо «морскими котиками», а ему давшие обидное, но привычное с самого детства прозвище — итальяшка.

Срок контракта, заключенного Джоном, кончается через три года. За это время парень думает подкопить деньжат, чтобы реализовать тогда возможность осуществить давнюю мечту, вновь поступить в тот же университет, да еще и на льготных основаниях и стать таким же замечательным специалистом, каким помнил он профессора Кристофера Стивтона.

… Погоня продолжалась.

За часом час бежало время. Грозя скорым наступлением вечера с его сумерками, когда окончательно исчезнут последние следы таинственного беглеца.

— Все! Привал! — сержант Верстайн сбросил с себя под ноги тяжелый походный ранец.

Сам опустился рядом с ним на покрытый лишайниками огромный валун — плоский, как парапет набережной и уже тёплый вроде антуража настоящего морского пляжа, от того, что нагрелся под солнечными лучами.

Следующей командой командира стал приказ готовить обед.

Пока на, жужжащей синими лучами пламени, газовой горелке разогревались припасы из сухих пайков, и потом, черпая ложками варево, каждый думал о том, кем же окажется преследуемый.

И все пришли к мысли, что обязательно птицей высокого полета. Недаром сначала на поиски его послали весь наличный состав их гарнизона, а теперь вот всем постом вышли в погоню.

— Эй, вы, — облизывая от жира стальную ложку, окликнул сержант, развалившихся в неге отдыха десантников. — Столько дней вы общались в своей палатке с рядовым Пристли, что он вам там наговорил.

Возможное нежелание бойцов откровенничать с ним, командир пресёк, как говорится, на корню:

— И не врать, я слышал многое из того, о чём вы болтали с ним во время пурги.

Пришлось Оливеру Элфи и Генри Доновану развязывать свои языки. Только не так много выяснил из их сбивчивых рассказов, каким было далеко до увлекательных историй пулемётчика. И всё же общая картина происходившего сейчас с ними чем-то напоминало те поиски снежного человека, о которых вспоминал итальяшка.

— Сочинял, наверное! — тонко подначил Верстайн своих верных спутников. — Откуда ему было знать про каких-то там, гуманоидов и этого самого Йети?

С ним не согласились:

— Парень, когда-то учился в университете.

— Начитан, сведущ во многих областях знаний.

— Тогда сами что думаете по этому поводу? — не отступал сержант. — О том, чем сейчас занимаемся?

Оба бросили снова укладывать по-походному свои ранцы, настороженно глянули в злые глаза Верстайна:

— Если бы не видел собственными глазами, ни за что бы, никогда не поверил в то, что можно «моржевать» во льдах, — в голосе Генри Донована почувствовалась нотка сомнения.

— Если это не снежный человек — реликтовый гуманоид, то, по-видимому, местный житель, отправившийся в долину за спичками, — в свою очередь отшутился Оливер Элфи и этим развеял все сомнения на счёт личности неизвестного беглеца. — Поймаем и всё узнаем на чистоту!

Дружный смех заглушил последние слова Оливера, научившегося у товарища, оставшегося сейчас на перевале за пулемётом, отшучиваться всякий раз, когда речь заходила о его прежнем, занятии «на гражданке».

А на солдатской службе особенно тонко начинают ценить шутку. Только тут дело было серьезнее всего прочего в недолгой солдатской карьере рядовых десантника.

— Ну-ну, — оборвал смех сержант. — Сказано свыше, что пройдет враг, а значит и поступим с ним, как с врагом, пусть он окажется хоть папой римским.

И все же трудно было поверить, что истинные враги станут засылать своего диверсанта в такие дебри. Да еще босиком. Но шутки стихли. Все знали, как крут и беспощаден бывает на расправу их сержант.

Уже в обиженном, истинно, «гробовом» молчании они закончили свои нехитрые послеобеденные сборы и двинулись дальше.

На сердце же у каждого становилось все тревожнее.

Совсем уже близко к вечеру погоня, судя по всему, зашла в тупик.

Потому что, когда вышли на самое широком плато, из тех что встречались на пути, а здесь еще и поросшее яркими альпийскими цветами, след пропал окончательно.

— Прошляпили, недотёпы! — гневным криком сорвал зло на подчиненных Томас Верстайн. — Утром начнем все сначала, пойдем вон по тому распадку.

Все посмотрели туда, куда указывала его рука:

— Больше уйти ему некуда.

Понимал сержант, что, если преследовать неизвестного в темноте, можно не только потерять след, но и вспугнуть его. А коль затаился, то и вовсе потом век не отыщется.

Переночевали, укрываясь специальными плёнками, имевшимися у каждого на случай, если нужно будет маскироваться от тепловизоров врага, а также и осадков. С нежностью вспоминали и о своих палатках, оставленных на перевале, где теперь благоденствовал счастливчик Итальяшка.

Наступивший день не принес облегчения.

К распадку добрались лишь к полудню.

И не без потерь. Все без исключения были по пути изрядно атакованы злыми до невозможности, москитами. К тому же, с ног до головы каждого облепляли разводы и комки прилипчивой грязи.

Но усталости как не бывало, когда вдали вдруг заметили одинокую, как издалека показалось, практически обнажённую, в одном грязном чуть ли ни нательном белье, фигуру человека.

Погоня возобновилась с новой силой.

В свою очередь неизвестный, запоздало заметив преследователей, тоже прибавил шагу. Да так, что отрыв начал заметно увеличиваться. Сержанту Верстайну не оставалось ничего другого, как вскинуть наизготовку штурмовую винтовку М-16 и нажать на курок.

Гулкая дробь короткой очереди долгим эхом разнеслась над распадком.

При этом, продолжая глядеть в оптический прицел, укрепленный на его оружии, сержант Верстайн с удовлетворением заметил, как фигура человека пошатнулась и исчезла в густой траве.

— Попал! — проснулся с новой силой охотничий инстинкт в сердце сержанта. — За мной!