Фёдор Быханов - Пришелец [Сборник повестей и рассказов]

Раскаленная рука робота, оказавшая такую хорошую службу, почернела. С расплавившихся пальцев на пол каюты, сверкая, падали капли металла. Только обоим было не до этого.

Пробравшись в соседнее помещение, Сэм начал искать выход и из него, распихивая при этом плотные штабеля вороненых сот микроячеек с ждущими своей очереди к воскрешению энергумами.

Когда освободился проход, пленники устремились к двери. К счастью, она оказалась незапертой. Громко топоча магнитными подошвами скафандра по ковровому настилу коридора, Сэм Крист помчался вслед за роботом к Центральной рубке.

Тогда как 848-й исправно проделывал ему проход, действуя при этом, словно танк на лесосеке.

Один за другим, словно кегли, разлетались от него в разные стороны, попавшиеся на пути энергумы из числа псевдокоманды.

Уже ощущая, как напряженно задрожала обшивка рудовоза под гулом оживающих двигателей, 848-й, а затем и Сэм Крист влетели в широкий зал, уставленный блоками вычислительных машин, светящимися кранами дисплеев, мозаикой подмигивающих кнопок управления.

— Не будет, черти полосатые, по-вашему! — закричал инспектор, вгоняя тяжелый ботинок в панель приборов.

С разгона это получилось довольно ловко, стекло и стрелки сыпанули дождем. Вспыхнули тысячи искр микроскопических замыканий.

В свою очередь Сэм продолжал бить ногами по стойкам управления чутких систем корабля. Ломать, не строить.

Следом в дело включился 848-й. Своей уцелевшей рукой он так въехал в экран главного компьютера, что по нему, разбегаясь по сторонам, так змейками пошли трещины. И тогда, двигатели, утробно, издав душераздирающий стон, замолчали навсегда.

— Ну, кажется все, — в изнеможении опустился на пол, засыпанный обломками приборов, сделавший главное дело в своей жизни Сэм Крист.

Действительно, в рубке не оказалось ни одного уцелевшего стекла. Подняв забрало гермошлема, он откинулся головой на стену. Теперь-то терпкий запах озона не казался ему таким неприятным, как когда-то.

С одобрением наблюдал уставший инспектор за тем, как 848-й, вскрывая одну панель за другой, пучками рвал оттуда провода.

— Теперь-то не улетите. Вот вам, а не Земля! — воодушевленный скорым освобождением, Сэм попытался свернуть в затейливую фигуру кукиша негнущиеся пальцы скафандра.

— Земляне, ваша взяла! — скрипуче раздались звуки голоса главного сверхэнергума.

Они неслись из, сильно помятого, но не утратившего своих функций, динамика дешифратора:

— Только скажите: что теперь будет с нами?

— Это решит Галактический Совет! — довольный теперь собственной миссией, устало сказал не отдышавшийся, впрочем, как следует, инспектор.

И все же Сэм Крист в ту минуту торжества кривил душой, оставляя пришельцев в состоянии неопределенности.

Еще находясь в западне, он был уверен, что даже в случае поражения коварных энергумов, им пойдут навстречу. Дадут космический флот для переселения угасающей цивилизации на подходящую планету.

— Только подальше от солнечной системы, разумеется, — думал Крист. — Хватит с меня подобных приключений!

А 848-й, передав на диспетчерский пункт штаба базы карантина информацию о случившемся, надолго замолчал.

Его силовая энергетическая установка настолько разрядилась, что оставшегося напряжения аккумуляторов едва хватило, чтобы дойти от корабля до диспетчерской, где уже закованные в наручники, в окружении охраны, стояли обезвреженные двойники.

Подойдя к капитану, с которого уже сорвали маску таможенного инспектора, робот будто бы равнодушно заметил:

— Ты оказался прав. Разница между мной и инспектором действительно большая. Вроде как между пешкой и ферзем.

И, хитро блеснув линзами окуляров, добавил:

— Но ведь пешки бывают и проходными.

…Теперь по прошествии, достаточного длительного, времени, на базе карантина мало кто вспоминает эту историю.

Да и перемены имели место. 848-й получил новый корпус и так же, как и раньше, встречает и провожает корабли.

Теперь у него новый инспектор. Его назначили, взамен улетевшего на Землю первого Галактического Героя Сэма Криста. Именно для увековечивания его роли в спасении человечества было учреждено почетное звание.

Пригодился для собирателей истории Базы карантина и старый корпус робота 848-го.

С оплавленной клешней руки он стоит в музее рядом с экспозицией, рассказывающей о крахе коварного замысла энергумов. Там же — в центре — на черном бархате лежат рассыпанные по игровой доске шахматные фигурки.

Все началось с того, что утром 848-й потерял отвертку. Начав привычный технический уход за собой, он хотел открутить винты крышки блока питания.

Но, не тут то было. Когда запустил свой чуткий манипулятор в персональный переносной ящик с инструментами, то обнаружил, что там нужной отвертки нет.

— Вот незадача! — Удивился 848-й.

После чего, вытряхнув прямо на пол содержимое ящика, еще раз все осмотрел. Отвертки не было.

— Куда это я мог ее засунуть? — раздраженно скрипя шестеренками, метр за метром обшаривал робот все закоулки своей комнаты.

Лишь к полудню, так и не увенчавшиеся успехом поиски были им прекращены, и 848-й отправился прямо на ближайший склад за новой отверткой.

— Так, говоришь, потерял? — с сомнением замигал линзами недоверчивый кладовщик, которому 848-й поведал о своей беде.

— А хорошо искал?

— Все осмотрел, — ответил робот. — Нигде нет!

— Тогда давай объяснительную записку о том, как произошла пропажа, что потеряно. Словом, все по порядку.

Пришлось подчиниться. 848-й, вооружившись дыроколом, начал методично, как учили, выстукивать на перфорированной карточке свою объяснительную записку.

— Вот. Все изложил! — закончив труд, подал он кладовщику длинную, испещренную значками ленту.

— Так не пойдет! — покачал тот антенной. — Иди, заверь у старшего компьютера.

И снова не пошло как по машинному маслу. Старший компьютер потребовал от растеряхи справку с пункта комплектации. В том, что у 848-го отвертка действительно была.

Оттуда робота-горемыку послали прямиком на завод-изготовитель. Где потребовались от него новые справки.

И в каждой из инстанций на 848-го заводили очередную карточку. До тех самых пор, пока обстоятельства дела не оказались в самых высоких сферах. Только отвертки пока не выдавали.

848-й то ли от огорчения, то ли от того, что никак не мог провести технический уход, начал ржаветь. Краска на его, когда-то блестящих, боках облупилась. Суставы скрипели при каждом шаге. А ходить ему приходилось немало.

С этажа на этаж гоняли его в «Роботоцентре» за очередным документом, пока, наконец, все кипы пластиковых листов и перфокарт не поступили в одно место, где решались главнейшие вопросы жизни роботов.