Андрэ Нортон - Победа на Янусе (сборник)

Сердце Ника бешено застучало. Словно из тумана на него глянуло знакомое и в то же время незнакомое лицо. Черные вьющиеся волосы, смуглая гладкая кожа и перепуганные глаза.

- Это неправда! - вырвалось у него.

- Что именно? - осведомился лорд Аркама. - То, что ты сейчас перед собой видишь, или то, что говорил тебе о возможностях медицины некий капитан Лидс?

- Я… - Ник растерянно шевелил губами, не зная, что сказать.

- Хорошо, об этом после. А сейчас поговорим о Хаконе.

- Хаконе?

- То есть, о тебе. Как ты только что убедился, ты Хакон и останешься им навсегда.

- Но Хакона никогда не было в действительности! - выкрикнул Ник.

- Да? - брови лорда Аркама удивленно изогнулись. - Странно… Кто же в таком случае составил моему сыну компанию на Дисе?

Ник опустил голову. Ему было трудно смотреть в эти пытливые глаза.

- Я вынужден был обманывать Вэнди, - пробормотал он.

- Не трудись, - лорд приподнял правую ладонь. - Не стоит. Того, что мы знаем, вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Сейчас меня главным образом интересует тот занимательный факт, что мнимый Хакон оказался действительностью. При всех своих возможностях я бы не смог предложить сыну подобное чудо. Уж не знаю, что он там нафантазировал, но, видимо, многое. Он жаждал спутника и товарища, защитника и храброго опекуна. И на мой взгляд ему повезло. Его мечты стали реальностью.

- Но я Ник Колгерн, - тихо произнес Ник. - Хакон - это маска.

- Пусть так, но по-моему она тебе к лицу. Думаю, и ты тоже так считаешь. Словом, Вэнди не собирается отказываться от тебя, а я не собираюсь отказывать ему.

- Но я увел его с Корвара, - пролепетал Ник. Он уже и сам не знал, чего он добивается. К счастью, терпения у лорда было более, чем достаточно.

- А на Дисе ты его спасал и не раз. Разве не так? И разве не ты рисковал при этом жизнью? Я высоко ценю неприкосновенность моего сына. Ты обеспечил ее. И теперь я позабочусь о твоем будущем. Но при одном маленьком условии… Мы забудем о несчастной жизни некоего Колгерна и свыкнемся с существованием Хакона.

Рука Ника вновь поднялась к лицу, но сейчас он хотел лишний раз убедиться, что зеркало не обмануло его. Все, что говорил сейчас лорд, казалось слишком нереальным. Этому следовало найти подтверждение, и пальцы нашли это подтверждение. Кожа была гладкой и нежной. Прикасаться к ней казалось настоящим волшебством. Он и не заметил, как к нему приблизился Вэнди.

- Ты неплохо выглядишь, Хакон! Это правда.

Ник не сумел сдержаться, веки его жалобно моргнули, и пальцы ощутили на щеке мокрое. Он смотрел сквозь заволакивающий глаза туман на Вэнди и на лорда Аркама и молчал. Слишком многое он мог им сказать сейчас. На это не хватило бы его сердца, его нервов. И потому он молчал.

Даже солнце здесь не грело, а только слепило глаза, освещая унылые квадраты домов Диппла. Нейл Ренфо прижался лбом к холодному стеклу окна, пытаясь не думать, не вспоминать, отогнать жгучие волны гнева и ярости, которые в последние несколько дней сжимали ему горло, камнем наваливались на грудь.

Диппл на планете Корвар - последнее убежище, скорее даже тюрьма для беспланетных обломков космической войны. Много лет назад военные действия, принимать участие в которых они не имели ни малейшего желания, выгнали их из родных миров и пригнали сюда. Когда война кончилась, оказалось, что вернуться домой они не могут. Их дома были либо уничтожены, превращены в пепел в результате военных действий, либо по соглашениям, подписанным на конференциях, там теперь имели «исключительные права» другие поселенцы. А те, кто не по своей воле оказался в стенах Диппла, могут гнить здесь до конца своих дней. Выросло целое поколение детей трущоб, знающих только Диппл. Но те, кто помнил…

Нейл закрыл глаза. Тесные кабины, округлые стены, постоянная дрожь от вибрации машин, несущих Свободного Торговца по неотмеченным на картах дорогам космоса, яркое возбуждающее зрелище странных миров, причудливых созданий, новых людей, то чуждых душой и телом, то похожих на мальчиков, застенчиво держащихся в тени, жадное впитывание всех чудес торговых встреч… Это он помнил. Затем суматоха, страх, сжимающий желудок, кислый привкус во рту, когда он лежал в тесной койке спасательной лодки, и держащие его теплые руки, испуг, когда их выбросило с корабля, который был его домом, период дрейфа, во время которого радио передавало сигналы бедствия, приход крейсера, подобравшего их, единственных выживших… А потом Диппл - на много лет, навсегда.

Тогда была надежда, что война скоро кончится, и он, когда вырастет и окрепнет, запишется в Свободные Торговцы, или они получат как-нибудь деньги, оставшиеся в банке на счету Дона Ренфо, и оплатят проезд до родной планеты. Но эти надежды оказались лишь бесплодными мечтами. Долгие унылые годы показали им призрачную несостоятельность их грез. Оставался только Диппл, оставался навечно. Уйти из него нельзя. Так было для него… но не для нее - теперь.

Нейлу хотелось заткнуть уши, как он закрыл глаза. Он мог закрыться от серости Диппла, но не от тяжкой жалобы, полупения-полустона, монотонно исходящего от постели у дальней стены. Нейл отошел от окна и остановился рядом с кроватью, заставил себя посмотреть на лежавшую на ней женщину.

Теперь это был призрак, кожа да кости, то, что осталось от Милани.

Нейл был готов бить кулаками в серые стены и кричать от боли и от злобы. Если бы только он мог взять ее на руки и убежать отсюда, от слишком резкого света, от холодной сырости, которые убивали ее, как убили Дона Ренфо. Ее иссушили уныние и безнадежность Диппла.

Но вместо того, чтобы дать выход бушующей в нем буре, Нейл опустился на колени перед кроватью, взял беспокойные, все время двигающиеся руки в свои и прижал к своим щекам.

- Милани, - тихо окликнул он, надеясь вопреки всему, что она на этот раз ответит, узнает его. Или милосерднее не вытягивать ее из бреда? Из бреда… Нейл задохнулся - это возможность побега для Милани! Если бы он был уверен, совсем уверен, что другого пути нет…

Он бережно опустил ее руки, натянул покрывало на ее плечи. Был уверен… Он резко кивнул, хотя Милани не могла видеть этого жеста внезапного решения, и быстро пошел к двери. Три шага по коридору, и он постучался в другую дверь.

- А, это ты, сынок! - хмурое широкое лицо женщины смягчилось. - Ей хуже?

- Не знаю. Она ничего не ест, и доктор…

Губы женщины изобразили слово, которое она не произнесла вслух.

- Он сказал, что у нее нет шансов?